– Если Себастиан умрет, то мой свет иссякнет! – воскликнула я, и к моей шее прижалось холодное лезвие.

– А без твоих сил ты мне вовсе не нужна, – прошептал Первый, проследив острием ножа венку на моей шее.

– Вы не станете, – прошептала я.

– Думаешь? – переспросил Первый, и в его голосе зазвенела сталь. – Кем ты себя возомнила, Мэди? Наследница седьмого дома? Подстилка чаросвета! Если не будешь нам помогать, то куда полезнее ты была бы мертвой. О, так даже лучше: чаросветы подло убили наследницу темной крови. Отомстим же за нее, братья!

Я кусала губы, и венка на моей шее билась о лезвие ножа все сильнее.

– Все просто, Мэди, – вздохнул Первый. – У каждого своя судьба. Выбор – иллюзия. Ну же!

Мысли трепыхались как пойманная птичка: сейчас Элма, увлеченно пакующая банки с вареньем, почует опасность и прибежит меня спасать, начнется заварушка, тени вступятся за своего предводителя. Итог один – из-за меня снова прольется кровь.

Тьма сорвалась с пальцев и послушно поплыла в шкатулку.

– Вот и молодец, – похвалил меня Первый. Его рука дрогнула, и по моей шее потекла горячая капля крови. – Не забывай, на чьей ты стороне, Мэди. Одна из нас. Сумеречная тень. Хорошая девочка…

Послышались шаги, Первый захлопнул шкатулку и, схватив ее, быстро отпрянул в угол, спрятавшись за кухонный шкаф.

– Ты в порядке, Мэди? – обеспокоенно спросила Элма, и я быстро взяла салфетку и прижала ее к царапине на шее.

– Да, уже иду, – пробормотала я.

Первый прижал палец к губам, и я быстро прошла вперед. Сняв с вешалки шарф, замотала шею и прошла мимо Элмы. Сбежав по крыльцу, спряталась в чаромобиль, кутаясь в чужой шарф, пахнущий табаком.

– Ты вроде за тьмошником ходила, – вспомнил Бас, сев за руль и обеспокоенно вглядываясь в мое лицо.

– Поехали поскорей, – попросила я.

– И ты говоришь мне это только сейчас? – воскликнул Бастиан, убрав руки с моего шарфа.

Попятившись, я уперлась спиной в одежные полки. Всю дорогу я сомневалась и думала, как поступить, и в итоге рассказала Басу про Первого, лишь когда мы вернулись домой. Зато тут тянуть не стала – раскололась еще в гардеробной.

– Первый держал тебя на прицеле, – попыталась объяснить я. – И остальных чаров тоже.

– А то мы не видели, – презрительно бросил Бас. – Тени мелькали то там, то тут, копошились на чердаках, как голуби. Ничего бы они нам не сделали, Мэди. Крон держал щиты все время.

– Даже если так. Началась бы драка, и сиятельные чары, конечно бы, победили. А ты уверен, что при этом никто из теней не пострадал бы?

– Думаю, это справедливо, – заметил Бас. – Боишься получить сдачи – не лезь в драку.

– А когда вы, чаросветы, получали отпор? – поинтересовалась я. – Вам выдали сдачи за Левые Порожки? Или, может, за Правые? Семнадцать человек погибло. Или это не считается?

– Ты не имеешь права меня обвинять, Мэди, – ответил Бастиан. – Ты лучше всех знаешь, что я не хотел этой бойни.

– Той – не хотел, – кивнула я. – А новую устроить – пожалуйста? Я не хотела, чтобы кто-то пострадал!

От поездки в Сумерки у меня осталось двоякое впечатление: эйфория из-за того, что тетя жива, омрачилась поступком Первого. Он заботился обо мне, говорил о моей важности, а потом просто забрал мою тьму, как будто я какая-то дойная корова. Он говорил о свете для каждого, но при этом готов был пройти по головам.

– Но теперь у Первого есть твоя тьма! – воскликнул Бастиан. – Велик шанс, что из-за нее пострадают очень многие!

– Тьма есть и у Ларга, – напомнила я. – В каком-то смысле это даже справедливо: и чары, и тени получили новые силы.

– Ларг больше исследователь, – возразил Бас. – Он отличный артефактор. Но делает боевые штуки только для Ронды. А Первый точно захочет создать оружие. Его надо остановить. Ты могла его остановить. Не надо защищать меня, Мэди. Я и сам в состоянии сделать это.