– Ты где была? – спросила она, резко соскочив с кровати. В её голосе чувствовались волнение и тревога. – Я волновалась.

Я улыбнулась, но в этом жесте не было веселья. Бэт была моей опорой, и я так хотела рассказать ей обо всем, но страх сковывал меня. Вместо этого я подошла к шкафу, достала из него пижаму и переоделась, словно эта рутинная задача могла отвлечь меня от потока мыслей.

– Я была у Кристиана, а потом решила прогуляться по саду, – произнесла я, усевшись на её кровать.

– Ты в порядке? – Бэт присела рядом и посмотрела мне в глаза с той искренней заботой, за которую я её любила.

Я вздохнула. Ответа не было. Быть полу-вампиром – это значит жить на грани, и сейчас я испытывала весь этот баланс и противоречие. Мысль о том, что даже моя магия, ставшая частью меня, теперь оставалась в тени, угнетала.

– Не знаю, нет, – наконец, выдавила я из себя. – Я пыталась вызвать свою магию, но все попытки тщетны. Её кажется нет.

Бэт положила голову мне на плечо и тихо вздохнула. Я чувствовала тепло её тела, но это тепло только усугубляло холод в моей душе.

– Вальдо поможет, он разберется, – сказала она, но я почувствовала, как напряжение охватило меня.

– Хватит. Опять этот Вальдо! – мрачно буркнула я, сбрасывая её голову с плеча. – Я не хочу, чтобы он разбирался и вообще лез в мою жизнь. Пусть он оставит меня в покое. Он уже достаточно всё разрушил.

Это имя – Вальдо – наводило на меня настоящий ужас, переплетённый с презрением. Отец, которого я даже не успела начать знать, а уже возненавидела. Он был как ядовитый плющ, окутывающий меня, лишая воздуха. Даже если это он даровал мне жизнь, она была скована цепями его решений, а не моих.

Бэт глубоко вздохнула. Она не спорила, и это расстраивало меня ещё больше. Она знала, что я права, но в её голосе всегда проскальзывали нотки защиты. Она почему-то всё равно верила, что Вальдо был способен на что-то доброе.

– Во сколько завтра будет суд? – спросила я, стараясь отвлечься от угнетающих мыслей.

– Ты не пойдёшь туда, там будет ОБМ, – возразила Бэт, её голос стал более строгим.

– Я что-нибудь придумаю, – фыркнула я. – Я хочу увидеть Эдварда. Это из-за меня он там.

– Суд будет в девять утра, – призналась Бэт, но тут же добавила: – Но тебя туда всё равно не пустят. Никого из студентов не пустят, кроме…

– Вальдо, – договорила я мрачно. Её слова пробудили во мне весь гнев, который я только что пыталась спрятать.

Я поднялась с кровати, чувствуя, как что-то жжёт меня изнутри.

– Как этот ублюдок может оставаться на свободе, когда он, по сути, олицетворяет магию теней?! – я сорвалась, сжимая кулаки. – И почему невиновный Эдвард должен страдать за всё это?

Бэт лишь огорчённо покачала головой, словно пыталась научить меня большему пониманию мира.

– Этот мир не так уж прост, – мягко сказала она, глядя в окно. – Иногда приходится приносить страшные жертвы, чтобы спасти тех, кто нам дорог.

Её слова резанули меня как лезвие. Я опустила глаза, пытаясь понять, говорит ли она сейчас о себе, об Эдварде… или обо мне? Что они сделали ради того, чтобы вернуть меня из мёртвых? Что это значило для них? В её словах я чувствовала тягость выбора и утраты, которые настигли её и Кристиана, когда я исчезла. Я не знала, каково было им, как глубоко они страдали, и какие мольбы иссушили их голос. В то время как события шли на лад, я осталась в противоречии своего нового положения, не зная, как мне себя вести.

В этот момент я поймала себя на мысли: винить их за то, что я осталась жива и теперь на половину вампир, было бессмысленно. Я жила, но цена, которую я заплатила, оставила глубокие шрамы, и каждый шрам отдавал сигнал к тревоге. Я чувствовала, как новая жизнь во мне стремится вырваться на свободу, но оставалась связанной с теми, кто остался в тени.