На выходе с территории их уже поджидали. Остальные все еще шли за ними, зажимая в тиски. Иида стискивала в руках карандаш, а ее спутник просто сжимал кулаки.

Резко сзади на них ринулся высокий, жилистый парень, с кулаками и воплем:

- Отойди в сторону, Блейк! Она получит свое!

- Свое получит тот, кто затеял это.

Рядом с центральными воротами академии завязалась драка - шестеро на двоих. Уже никто не думал о том, что Иэн раньше побил местную «звезду», самого сильного среди них. Когда количество людей вокруг умножается, сила конкретного, даже если увеличенная, уже, в общем-то, не играет роли. Размахнувшись, студентка, что было сил, всадила карандаш в спину одного из обидчиков, и тот взвыл, но другой тут же оттащил ее за волосы назад. Удары сыпались со всех сторон, в основном, по корпусу, резкие, болезненные, наполненные яростью и отчаянием оппонентов. Иида слышала, как хрипит ее спутник и, что было сил, старалась отвечать нападавшим, целясь в глаза и шею.

Они кричали, в воздухе слышался свист напряженных, тяжелых ударов, в стороны летела кровь и клочки одежды. Никто уже не чувствовал боли, лишь ослепляющую злость и желание сделать больно, которое распространялось на всех. Стирая кровь со лба, которая заливалась в глаз, капала на одежду… Рал схватилась за лицо случайного одногруппника, и надавила большими пальцами на веки, вдавливая глаза ему подальше в череп. Воздух рассек оглушительный визг неконтролируемого ужаса, а в скором времени раздалась полицейская сирена.

Резко все участники потасовки разлетелись в разные стороны, и, собрав оставшиеся силы, попытались скрыться в ближайших улочках. Кто-то хромал, и еле передвигался, кто-то уже не видел, куда бежать, а кто-то придерживал больную распухшую руку. Стиснув зубы, Иида схватила своего защитника за руку, и они, собрав остаток сил, понеслись в противоположную сторону. Он потирал окровавленное ухо и ухмылялся, в то время как его подруга держалась за бок с перекошенным, отстраненным лицом. Боль подступала и катализировалась, но, несмотря на это, она едва сдерживала смех:

- Я ядовитая, думаю, шрам от этого укуса будет на нем красоваться всю жизнь.

- А я надеюсь, что он отравится и сдохнет от твоего яда к завтрашнему утру. Вот идиоты… никто из них не понимает, что нами манипулируют. Нас используют.

Под ногами у них мелькал асфальт, ветер сушил кровоточащие раны, кожа вокруг которых начинала воспалятся и распухать. Глаза краснели, и внизу, на одном из них появилась тонкая, белая, гнойная полоса. Ночь обещала быть длинной, даже у Нии, которая, после дня в белой комнате тряслась, и с надеждой смотрела в открытое окно. Впервые в жизни за нее кто-то заступился. Впервые в жизни, среди своих многочисленных друзей она была не одна.

Родители встретили Ииду с истерическими разборками. Благородная кураторша, по наводке декана, успела позвонить и все им рассказать, приукрасив в несколько раз. Но то, что девушка пришла домой битой, только раззадорило их пыл – еще и подралась с одногруппниками, спровоцировала драку. Их дом не спал до утра, а в качестве штрафных санкций Рал будет неделю выполнять всю работу по дому сама, и лишиться карманных денег на несколько месяцев. Предвкушая тяжелые деньки, она с грустью ухмыльнулась, но продолжила обрабатывать огромный синяк под бровью. Краснота вокруг радужки так и не проходила, глаз налился кровью и болел так, будто сейчас вытечет. Вся правая сторона была усеяна синими и черными пятнами, что было тяжело дышать. Два пальца на левой руке опухли, а левое колено сгибалось со странной резью. Ее хорошенько избили, чего давно не было в ее недолгой, но полной приключений жизни. Бессмысленно было пытаться загримировать тональником разбитый глаз, алая, прерывистая полоса шла от него к самым губам, складывалось впечатление, что ее ударили коротким кнутом, или сложенной вдвое рулеткой.