— Не надо сушить мое сено, — рассмеялся Рек. — Поторопись, ты еще в общежитие хотела зайти.

— Да, спасибо, — я поползла к лестнице, ведущей вниз, с сеновала.

Рек спустился следом. Пока я восстанавливала порванный рукав и отряхивалась, он отошел и вернулся с маленьким зеркальцем.

Осмотр показал, что от «крепкого стожка» совсем ничего не осталось, пришлось собирать заново.

— Стало быть, на ночное дежурство заступаешь? — спросил приятель, глядя как я управляюсь с волосами.

— Ох, да, — вздохнула я. — Предчувствия у меня нехорошие, мало ли что принц учудит.

— Подожди-ка, — Рек отдал мне зеркальце и направился в угол, где лежала большая охапка сена. Присел на корточки, что-то оттуда достал и вернулся с сомкнутыми ладонями. — Вот, — он протянул их мне, раскрывая.

Я взвизгнула.

— Ой, мамочки!

Как удержаться, когда видишь такую красоту: кругленькие красные глазки, носик дрожит, усики трепещут — в руках Река сидела крошечная белая мышка. Так бы и зацеловала малютку.

— Вот, держи, это Матильда. Выпустишь, если принц пойдет вразнос. Он их боится.

— Боится? — удивилась я. — Мышей?! А ты откуда знаешь?

Рек пожал плечами.

— Понятия не имею. Так что, возьмешь?

— Конечно!

— Тогда беги в общежитие, а на обратном пути заберешь. Я ее покормлю покуда.

В общежитие я бежала быстро, оглядываясь на каждом повороте. К счастью, поклонниц принца не встретила. Приняла душ, перекусила запасенными Луноликой пирожками и рванула обратно к Реку.

До начала ночной смены оставалось совсем чуть-чуть.

Командирская башня сияла иллюминацией — на средних этажах располагались гостевые покои — значит принц уже там.

Заступать на дежурство с клеткой в руках было нарушением правил, в карман грызуна тоже не положишь, и я, подумав, спрятала Матильду в декольте.

Мышка завозилась, устроилась поудобней и затихла, так что я почти про нее забыла, переключившись на зловредную дверь и карабканье по лестнице.

* * *

Предчувствия не обманули — звуки из-за закрытой двери раздавались странные — стоны, вздохи.... Я даже задумалась, стоит ли заходить. Но совесть и служебный долг перевесили — а вдруг там принца убивают? Представила, как к хладному трупу принца добавляется еще и мой — ректор Моръ скора на расправу — и рванула дверь на себя.

Дверь не открылась.

Рванула еще раз, и только потом дошло, что она открывается вовнутрь.

Когда я влетела в покои, принц и Порк стояли рядом друг с дружкой и что-то рассматривали, опустив головы вниз. Обернулись на звук открываемой двери и уставились на меня с такими лицами, словно я застукала их на месте преступления.

И тут внезапно побледнели и с воплями запрыгнули на стол. На пол брякнулся какой-то свиток.

— А-а-а, — вопил Порк, тыча в меня пальцем, — убери это!

— А-а-а, — не менее зычно вопил принц, тоже глядя в мою сторону, точнее, на мою грудь.

Даже не верилось, что крошечная белая мышка способна произвести такой эффект. А ведь она всего лишь выглянула узнать, что происходит.

Пришлось доставать.

— Да она не страшная, — я протянула Порку сидящую на ладони Матильду.

Тот взвизгнул и хлопнулся в обморок. Принц оказался более стойким — всего лишь побледнел.

Я отпустила Матильду и подошла к столу, на котором картинно раскинулся наш красавчик — стол был большой, разлегся он вольготно. Убедилась, что жив, хотела привести в себя, но принц остановил.

— Мне надо поговорить с вами, невеста Губами, — произнес он. Мандраж перед мышью уже отступил, и выглядел он вполне решительно, даже на пол рискнул спуститься. — Присядем, — он указал на диван.

Мы присели.

— Видите ли в чем дело, Ада, — замялся принц, — боюсь, вы могли превратно понять увиденное, поэтому хочу разъяснить ситуацию. Дело в том, что мне очень нужен этот юноша, — он посмотрел на пребывающего в отключке Порка и горестно вздохнул.