Трагедия произошла под конец июня, в небольшом поселке на краю Тарлинского, или Проклятого, леса. Несколько домов в этом месте принадлежали драконьим наследникам, поэтому неудивительно, что среди отправившихся на прогулку детей было двое «драконят». Причем первые статьи, вышедшие «по горячим следам», называли иное число детей – четыре. В последующих выпусках газет оно незаметно, без объяснений превратилось в три – в статьях напрочь забыли о втором «драконенке».

Родители обнаружили пропажу отпрысков только поздно вечером, потому что активно готовились к празднику середины лета, который должен был пройти на следующий день. Когда спохватились, дети успели углубиться в чащу, а их следы, как часто случается в Проклятом лесу, спутались и сбивали с толку даже собак-ищеек.

В паре статей приводились интервью с соседями потерпевших, которые жаловались на Проклятый лес. Магия, дескать, в этих местах и так постоянно барахлит, будь проклят император Анри, а в те дни и вовсе как с ума сошла. «И чем думали родители?» – сетовали старожилы. Всем известно, что в лес и взрослым людям по грибы лучше не ходить, потому что опасно – назад дороги не найти: то болотные светляки путают, то туман внезапно опускается, то просто тропа под ногами исчезает. А тут отпустить детей, да в такой день…

Утром один из них, Мартин Чедвин, вернулся домой – растерянный, уставший, с листьями и травой в волосах. Мальчик рассказал, что они с ребятами ушли поиграть на поляну, затем он отстал от друзей, заблудился, переждал ночь под деревом и каким-то чудом вышел обратно к поселку.

Его товарищей нашли на следующий день с помощью поисковой магии. Девочка Энни утонула в трясине, видимо, спутав болотные огоньки с горящими окнами домов в поселке и побежав к ним, не глядя под ноги. Мальчик по имени Робин поскользнулся на краю оврага, скатился по склону и разбил голову о камень. На обоих детях нашли слабые отпечатки колдовства, но это могло объясняться чем угодно, в том числе остатками дикой магии, бродящей по лесу со времен императора Анри.

Общественность если и обвиняла кого-то в произошедшем, то бестолковых родителей, которые бросили без присмотра своих малышей. В одной из газет попытались приплести приверженцев драконьей религии, которые возрождали в окрестностях Проклятого леса старые, дореволюционные традиции, но это была глупость. Драконопоклонники никогда не практиковали детские жертвоприношения и, наоборот, резко их осуждали. О вине Марта вообще не говорилось ни слова. Сложно подозревать семилетнего ребенка в злом умысле такого масштаба, тем более мертвых детей нашли в разных частях леса. Очевидно, они действительно потеряли друг друга в темноте и заблудились. Марту просто повезло. Другим – нет. Печально, но такое бывает.

Я бы так и гадала, каким образом эта засиженная мухами история всплыла в академии, если бы на глаза не попалась мелкая статья в незначительном издании. Похоже, ее пропустили те, кто позже припугнул журналистов и заставил вычистить их эти сведения из более свежих статей.

А там упоминалось имя четвертого ребенка – Эрон Мейвитс, сын Олдоса Мейвитса, многообещающего чиновника из провинциального министерства экономики.

На этом моменте я отстранилась от экрана и надолго задумалась, устремив взгляд на отслаивающуюся краску стен в уголке отдела.

Теперь стало ясно, и откуда вылезла эта история, и почему ректор назвал ситуацию для обоих студентов сложной, и почему из большинства статей исчез четвертый ребенок. Стремительно поднимающийся по карьерной лестнице отец не хотел, чтобы его имя обсасывали газетчики.