– Наша Империя!

Зорис, сидевший справа от Кротова, дотянулся до землянина. Тронув за руку, показал на одну из планет, проносящихся мимо них.

– Теремис. Моя!

Офицер начал комментировать. Сначала был небольшой экскурс в историю. Вокруг разворачивалась летопись появления и создания Империи. Несколько важнейших событий, приведших её к современному положению – самой мощной державы в цивилизованном космосе. В черной пустоте огромные космические флота сходились в грандиозных битвах, в огне исчезали целые планеты.

Незнакомые названия звездных систем, планет и битв ничего не говорили Кротову. Он огляделся. Глаза курсантов блестели – они с упоением и гордостью наблюдали за победной поступью их Империи. Неожиданно он встретился взглядом с Ранзой. У неё, единственной в этом зале, картины побед не вызвали прилива восторга. Наверное, она, как и я, видит сейчас солдатиков, горящих в этих кораблях. Заметив его взгляд, девушка резко отвернулась.

Картина вокруг изменилась. От общей истории Империи офицер перешел к рассказу о создании имперских сил специального назначения и появлении Академии спецназа. Кротов прислушался. Все то же, как и у них в учебке. По рассказу выходило, что не будь спецназа, ни одной битвы выиграть не удалось бы. И вообще, все остальные рода войск в подметки не годятся спецназовцам.

В Советской Армии так прямо про превосходство рода войск, в которых ты служишь, не говорилось, но неофициально, в казарме, всячески поддерживалось. Он вспомнил, с каким пренебрежением они, артиллеристы, говорили про пехоту. Самым страшным оскорблением считалось назвать батарею ротой. Сержанты из учебки пользовались этим, чтобы взбодрить на плацу или на марше замученных курсантов:

– Что вы плететесь как рота?! Докажите, что батарея!

Это сравнение всегда вызывало бурю эмоций. Похоже, тут это было возведено в ранг официальной политики Академии. Теперь понятно, почему встретивший его Игра Брун глядел на остальных, встречавших абитуру офицеров как на пустое место. Но ведь Джерези была совсем другая! Ролик уже показывал громкие операции спецназа за последнее время. Сидевшие в зале, похоже, слышали о них. Каждый эпизод встречали бурей восторга.

Про Зорн не было сказано ни слова. Так же, как и про задействованный там «семнадцатый» батальон. «Все засекретили, – усмехнулся Сергей. – Как на Земле – люди должны знать только то, что им разрешат знать». Он не был уверен, что даже офицеры, может быть, кроме самых старших, знают что-нибудь о событиях в системе Деги.

Кротову стало скучно. Не обращая внимания на разворачивающиеся вокруг красочные картины, он погрузился в свои мысли. То, что закончит эту Академию, он не сомневался. Но никакого подъема от того, что станет офицером элитного спецназа, он не испытывал. Война в Афгане и на Зорне, потеря любимой вытеснили последнюю романтику из его души. Цинизм пророс и задушил веру в идеалы. Теперь для него осталось важным в жизни только то, чтобы сам он поступал по совести. Остаться честным перед собой. Однако невозможно жить как трава на ветру, без всякой цели.

Сидя в классе, посреди красочных побед спецназа Империи, Сергей принял самое важное для себя решение. Он поставил цель, ради которой будет жить! Он вернется на Землю! Чего бы это ни стоило. Сейчас он не в силах пойти против бюрократической машины Империи, принявшей решение оставить его здесь. Но с каждым днем, с каждым новым битом информации, с каждым новым умением, приобретенным им, он будет становиться сильнее. И однажды никто не сможет остановить его.

Мысленно он отвел себе на это десять лет. Да, это крайний срок! А раз для этого надо стать примерным солдатом, он им станет! Он очнулся, когда исчезла голограмма, заполнявшая кабинет. Курсанты загалдели, обсуждая увиденное. Кротов чувствовал себя среди них стариком.