Помощь Пирогова молодым ученым была многосторонней. Например, Илье Мечникову Николай Иванович выхлопотал столь необходимую для продолжения учебы стипендию. «Это наш патриарх, – писал один из воспитанников Профессорского института. – Я еще не видывал человека столь человечного: так он прост и вместе глубок. Удивительнее всего, как человек таких лет и чинов мог сохраниться во всей чистоте, и притом у нас на Руси, пережившей целое николаевское царствование».

Пирогов говорил своим подопечным: «При научных занятиях метод и направление – вот главное». Он хотел помочь каждому найти метод и направление, учил учиться, мыслить творчески. В результате тридцать молодых русских талантов разных специальностей стали учениками Пирогова. Школа Пирогова вышла за пределы русской хирургии и даже медицины. Ее классы равно успешно посещали физиолог Ковалевский, физиолог и фармаколог Догель, гистолог Бабухин и биолог Мечников, химик Вериго, историк литературы Александр Веселовский, филолог Потебня.

За границей Пирогов-хирург лечил самого известного и необычного своего пациента – Джузеппе Гарибальди.

Гарибальди был ранен в ногу в бою под Аспромонте в августе 1862 года. Его арестовали и заточили в крепость, но шквал протестов заставил Франциска II помиловать героя.

Итальянские, английские, французские врачи собирались у его постели, решали: осталась ли в ране пуля, нужна ли ампутация? Два месяца хирурги не могли ответить на один вопрос – где пуля? От ампутации Гарибальди решительно отказывался.

Пирогов отправился в Сицилию к Гарибальди не по приглашению итальянских врачей. Его послали туда русские студенты, жившие за границей. Само решение – направить Пирогова к Гарибальди – было принято на чрезвычайной студенческой сходке. Он был не приглашен, а послан с важной миссией.

Осмотрев раненого, Пирогов сказал, что пуля находится в кости, спешить с ее извлечением не надо, но следует соблюдать некоторые правила и подождать. Пуля была легко извлечена через двадцать шесть дней, а Пирогов еще довольно долго переписывался с Гарибальди, давал ему медицинские советы.

Джузеппе Гарибальди. Литография. 1860 г.

Об этом медицинском случае Пирогов писал так: «Разве недостаточно здравого смысла, чтобы сказать с положительной точностью, что пуля – в ране, что кость повреждена, когда я вижу одно только пулевое отверстие, проникающее в кость; когда узнаю, что пуля была коническая и выстреленная из нарезного ружья; когда мне показывают куски обуви и частички кости, извлеченные уже из раны; когда я нахожу кость припухшею, растянутою, сустав увеличенным в объеме? Неужели можно, в самом деле, предполагать, что такая пуля и при таком выстреле могла отскочить назад, пробив кость и вбив в рану обувь и платье? Может ли такое предположение хотя на минуту привести в сомнение мыслящего человека? Но если, с одной стороны, присутствие пули в ране Гарибальди и без зонда несомненно, то, с другой стороны, зонд, не открыв ее в ране, нисколько бы не изменил моего убеждения. И действительно, больного уже не раз зондировали, а пули не отыскали…

Наконец, не в одном материальном отношении считаю я зондирование Гарибальди покуда бесполезным и даже вредным; оно может сделаться вредным и в нравственном отношении, если поколеблет доверие больного…

Все искусство врача состоит в том, чтобы уметь выждать до известной степени. Кто не дождавшись и слишком рано начнет делать попытки к извлечению, тот может легко повредить всему делу; он может наткнуться на неподвижную пулю, и попытки извлечения будут соединены с большим насилием… Кто будет ждать слишком долго, тот, напротив, без нужды дождется до полного образования нарыва, рожи и лихорадки…