– Это уже лучше. Если вы распространите слухи о пожертвовании, это будет хорошим прикрытием. Однако нам будет спокойнее, если «интрижка» всё же останется в тайне, насколько это возможно.

Маккорн серьёзно кивнул. Я только сейчас заметила, что он совершенно спокойно воспринимает Кларенса. Многие мои коллеги считают людей, лишённых магии, ущербными, а слово «ассистент» переводят как «карманная собачка». Другие наоборот полагают, что мы с Кларенсом тайно женаты, и вообще он мне диктует, как мне жить и что делать, а я только притворяюсь самостоятельной. Маккорн не ударился ни в одну из этих крайностей, заработав тем в моих глазах ещё один плюсик.

– Как я понимаю, магистрина не живёт в столице, – заметил он. – Возможно, я могу навестить вас где-то в более тихом месте, где поменьше глаз и ушей?

– Вы можете поехать с нами в моё имение! – тут же сообразила я. – Там только деревушка рядом и пара мелких дворян в соседях, но они дальше своей кухни вести не разнесут.

– Отлично, – улыбнулся Маккорн, снова нацепляя улыбку природника и преображаясь. – Если вас не затруднит принять меня в качестве постояльца.

По договору я согласилась на два месяца ежедневных экзекуций. Я действительно думала, что придётся всё это время проторчать в столице, даже собиралась снять лабораторию, чтобы не маяться бездельем по полдня, но вариант с поместьем, конечно, подходил лучше всего.

– Вы только учтите, это глушайшая глушь, – предупредила я.

– Ну так нам этого и надо, разве нет? – усмехнулся он.

– В таком случае, мы можем выехать сразу после обеда, – заключил Кларенс. – Ждём вас здесь в два часа с вещами.

Вещей оказалось кот наплакал. Небольшой саквояж из тёмной кожи. Из кожи. Я присмотрелась к руке, которой Маккорн сжимал ручку саквояжа. Не дрожит, ногти не побелели. И сам как будто совершенно спокоен. Мой взгляд перескочил на его ботинки. Тоже кожа. Я только сейчас поняла: Маккорн носил вещи из кожи! Нет, некротики в них, конечно, нет, но всё равно это части мёртвых животных, и ни один знакомый мне природник никогда даже не прикасался ни к чему кожаному или костяному. А этому хоть бы хны.

– Остальное почтой? – предположил Кларенс, выкатывая свой и мой чемоданы и остановив взгляд на скудной поклаже шамана.

– А у меня больше ничего нет, – пожал плечами Маккорн с видом счастливого остолопа. – Приехал сюда налегке и уезжаю так же.

Кларенс нахмурился.

– Разве вы не живёте в столице?

– Живу, – охотно подтвердил Маккорн. – Несколько месяцев. До того в Каньске жил полгода. Ещё раньше – в Лейске.

– А лаборатория? – удивилась я.

– Снимаю, – пожал плечами природник. – У меня требования не такие высокие, как у вас. Для шаманских практик подходит что угодно, да и для техномагии…

Кларенс сощурился.

– Простите за вопрос, но… Вы твёрдо уверены, что «пожертвование» – это лучшее вложение ваших средств?

Маккорн рассмеялся.

– Не беспокойтесь обо мне, деньги у меня есть! Чего бы чего… Просто не люблю долго сидеть на одном месте, приедается.

Я понимала Кларенса. Я приглашала в свой дом подозрительного сектанта, который получал удовольствие от боли и не имел постоянного места жительства. Может быть, сто тысяч золотых можно добыть как-то более безопасно?..

– Приютите мой саквояж в вашей бричке? – попросил Маккорн, умильно сложив брови домиком. Вот сейчас сказать бы нет и до свидания, но… моё проклятое воспитание… Посмотреть в эти умоляющие глаза и отказать – я не смогла.

Доехали мы к ужину. Меня немного растрясло, и виноват в этом был, конечно же, Маккорн. Если бы не он, мы бы долетели за час, а так пришлось по дороге тащиться. Но в способность природника прочитать карту и найти нужный поворот я не верила – уедет куда-нибудь в Большие Лохолупы, ищи его там потом…