– Пить хочешь? – догадалась девушка. – Подожди, я сейчас.

Поползла к реке, намочила там снятую с ноги тряпицу, выполоскав прежде как следует, потом вернулась также ползком к рыси и выжала ей в пасть воду.

– Хоть от жажды мы спасены, – грустно усмехнулась, увидев, как кошка с интересом смотрит на нее. – Еще воды?

Сползать пришлось трижды, только потом рысь откинула голову и снова легла. Аише устроилась рядом, глядя в голубое небо широко распахнутыми глазами.

– А вон облако, похожее на тебя, – показала она пальцем. – Такой же куцый хвост.

Рысь урчала в ответ, не доверяя человеку, но и не имея возможности уйти.

Они долго лежали так вместе, пока сон вновь не сморил девушку.

В этом сне она опять плыла по небу в виде огненной птицы. И вновь люди внизу приветствовали ее взмахами рук.

– Анастаише! – услышала она и повернула голову.

Рядом с ней летела огромная белая птица.

– Ты слышишь меня? – спросила она у девушки глубоким бархатным мужским голосом. – Я знаю, ты слышишь меня. Приди ко мне, призываю тебя.

Аише заворочалась во сне, застонала, почувствовав прострел в ноге. Рысь отозвалась глухим рычанием.

Выплывая из тягостного сновидения, девушка услышала чей-то голос.

– Как ты попала-то туда, девочка? – на краю оврага стоял старый мужчина в простой одежде, лаптях, подпоясанный кушаком.

Борода его и волосы, перехваченные лентой на лбу, были абсолютно седыми, руками он уперся в колени и, согнувшись, разглядывал пострадавших.

– Выбраться сможешь сама?

Аише села и покрутила головой.

– Не знаю, – отозвалась она. – Тут со мной рысь.

– Брось ее, не вытащить, – дед был суров. – Я тебе спущу веревку, ты хватайся за нее, я буду тащить, а ты помогай.

Вскоре конец старой лохматой на конце веревки был у ног девушки. Она оглянулась на рысь. Ты лежала все также на боку и с интересом наблюдала за своей недавней жертвой.

– Не рычи! – Аише подползла к ней и принялась обматывать худое пушистое тело портянками, а потом попыталась примотать к себе.

Рысь огрызалась вяло, берегла сломанную лапу, но шипела и ворчала громко.

– Не вытащу я вас двоих, – сокрушался дед. – Давай кошку тогда сначала.

Как же ее примотать к веревке? Ведь сорвется и погибнет!

Недолго думая, девушка стянула с себя юбку и сделала своеобразную люльку, в которую и спеленала строптивую лесную жительницу, а потом крепко-накрепко перемотала веревкой и отдышалась – кошка хоть и была худой, но весила немало, а обессилевшей без еды беглянке и вовсе показалась неподъемной.

Дед же тем временем вытянул люльку, отвязал ее и сбросил веревку назад вместе с юбкой. Аише надела ее, а потом себя обвязала за талию и полезла, обдирая в кровь руки и ноги, наверх. Казавшиеся снизу удобными, уступы не выдерживали ее веса и обрывались, земля летела комьями, а сама Аише, не имея возможности пользоваться одной ногой в полную силу, трижды срывалась, плакала от бессилия, пыхтела, кряхтела, но с четвертого раза наконец-то выбралась и упала навзничь на землю, не в силах сдержать слез.

Старик подошел ближе, разглядывая ее.

– Давненько я ни одной живой души тут не встречал, – сказал он, пожевав губами. – Откель ты взялась-то? Ну да, не хочешь говорить, не надо. Давай ногу-то сюда, вижу, опухшая. Надо лубок сделать, да поковыляем. Тута недалече мой дом. Ты рысь-то с собой потащишь? Я-то окромя веревки ничего не брал, за хворостом пошел, слышу, стонет кто-то. Думал сперва, показалось. Ан нет. Смотрю – там ты лежишь.

Дед быстро соорудил вокруг лодыжки повязку, помог спеленать рысь и привязать к спине Аише, встал со стороны больной ноги, и поковыляли они вперед, медленно переступая ногами. Аише упорно тащилась, стараясь не наступать на больную ногу, рысь глухо рычала при каждом ее движении, дед едва слышно покрякивал. Так и добрались до поляны, на которой стоял маленький крепкий бревенчатый домик.