Ахилл оказался разносторонне способным учеником. Плиний Старший рассказывает, что он нашёл траву, которой можно было излечивать раны.

Ахилл о воспитании у Кентавра всегда с теплотой вспоминал:

– После игры на свирели меня научил мудрый Хирон бряцать Аполлоновым плектром и восхвалять в песнопениях доблести древних героев, зельям и также травам целебным, средство какое чрезмерную кровь остановит, какое сон наведет, какое открытые раны закроет, язвы какие железом, какие травами лечат. В душу вложил справедливости мне он святые заветы. Вот таковы были мои начальные подростковые годы.

Пелид в отличии от Геракла никогда не был чуждым Музам. Сама велеречивая Муза эпической поэзии Каллиопа, приглашенная Хироном, учила Ахилла возглашению прекрасного слова и пению. Песни времен героических в книге своей эта задумчивая Муза с пышными волосами хранила и научила своему крику Пелида.

Секст Эмпирик в книге «Против ученых» говорит, что нет ничего странного в том, что Ахилл, будучи влюбчивым и невоздержанным, мог ревностно заниматься музыкой.

Так же и Стаций говорит, что для подросшего Ахилла уже не под свирель, а под лиру часто пел Хирон сказания о древних героях.

Согласно «Эподам» Горация, своему питомцу пел Кентавр знаменитый:

– В бою непобедимый ты смертным Фетидой рожден. Край Ассарака тебя ожидает, где хладные волны скудного текут Скамандра, и быстро бежит Симоис. Путь же обратный тебе отрезала всемогущая Мойра, и даже мать лазурная в отчий дом не вернет уж тебя. Там облегчай вином и песней тяжелое горе: они утеху сладкую в скорби человеку дают.

Согласно Филострату, Ахилл был самым справедливым из героев как по природе, так и вследствие обучения у Хирона.

Почти каждый вечер, чтоб тот и во сне помнил, русоволосый Кентавр, поглаживая коротко подстриженную кудрявую золотистую бородку, говорил своему воспитаннику:

– Будь всегда справедливым, ибо в правде все добродетели мира.

Когда же воспитанник просил объяснить, что такое справедливость, Филирид, не задумываясь, обычно кратко так и очень серьезно ему отвечал:

– Это, прежде всего, равенство всех, без исключения, перед законами.

Потом, окидывая Ахилла все понимающим взором мудрых бирюзовых глаз, в которых сквозь серьезность виднелась лукавость, добавлял:

– Если все будут справедливыми, то и в любимой тобой храбрости не будет необходимости, которая и правит миром.

Вместе с Хироном маленький Ахилл предпринял небольшое путешествие в Иолк, расположенный к югу от горы Пелион, на которой была пещера мудрого кентавра. Они собирались проводить аргонавтов, отправившихся в беспримерное плаванье на корабле «Арго» в далекую неизведанную Колхиду за золотым руном. Говорят, что это особенное руно давало счастье и процветание народу, владеющему золотой шкурой сына Посейдона и Феофаны Крия – барана, умеющего к тому же и летать.

Когда, засверкав своими дивными пурпурными перстами, Эос уже на зарумянившемся востоке створы багряных дверей раскрыла и отворила сени, своего розового дома, полные утром по-особенному благоухающих роз. Ясным взором богиня утренней зари окинула Пелиона крутые вершины, и по берегам зашумело ветром гонимые волны, загудел Пелионский «Арго» – время пришло кораблю в далекий путь направляться. Герои пловцы – цвет лучший Эллады расселись каждый у своего весла. В середине сидел родитель Ахилла Пелей, рядом с ним могучий Геракл, под которым прогнулось корабельное днище.

Аполлоний Родосский поет, как Ясон со слезами очи отвел от родимой отчизны. Все остальные, подобно тем, кто ведет хороводы, славя Феба в Дельфах ли, в Делосе ль, и под формингу, вокруг алтаря в едином круженье в такт ногами проворными землю стремительно топчут, – так и они под кифару Орфея веслами били моря воду тугую. Кругом же волны плескались и пеной плевались, а здесь и там бежали темные струи, бурно кипя и громко бушуя. Под силой мужей многомощных стремительно понесся корабль, как птица, и под солнечными лучами сверкали, как крылья, паруса и снасти его, а за ним непрерывно пенные расходились волны – дорожки,