Зрелище было ужасное: кругом обезображенные трупы гражданских и военных людей, санитары бегом собирали раненых. На трупы никто не обращал внимания, казалось, полная неразбериха вокруг, но, если приглядеться внимательней, все люди, оказывающие помощь, работали удивительно слаженно и чётко, как муравьи у своего муравейника.

Вдруг Татьяна услышала чей-то детский плач, приглядевшись, она увидела в темноте девочку лет пяти, которая шла спотыкаясь вдоль всего этого кошмара, она тащила волоком по земле дорожную сумку почти с неё ростом, останавливаясь на каждом шагу, размазывала слёзы по щекам и опять шла вперёд, даже не глядя куда, всё время повторяя:

– Мама, мама, мама-а-а…

Таня подошла к ней, сказав:

– Остановись, детка, иди ко мне, садись, сейчас за нами придут, сиди и не бойся, твоя мама сейчас придёт, вот увидишь, подожди.

Девочка посмотрела на неё с надеждой и сказала:

– Я пить хочу!

– Пить? – переспросила Татьяна. – Потерпи, детка, у меня нет воды, сейчас кто-нибудь к нам подойдёт, иди сядь поближе, давай вместе потерпим, я тоже пить хочу.

Девочка, успокоенная Татьяной, глубоко вздохнула, села, прижавшись к ней сбоку и закрыв глазки, тут же уснула. Через час к ним подошли люди и увели в ближайший дом, где и напоили, накормили, чем смогли, и уложили спать. И только через два дня им удалось уехать в Петербург. Девочку забрала какая-то женщина, сказав, что её мать погибла, но она знает, где живёт её тётка, и сама её отвезёт к ней. «Ну и слава Богу, – подумала Таня, – что есть родня». Ей было очень жалко ребёнка, но оставить её себе она не могла.

Мама встретила её с огромной радостью и причитаниями, они стояли, обнявшись, минут десять, поглощая энергию друг друга, так как ближе матери и дочери на свете никого нет. Папа тоже был рад, что дочь с внуком вернулись, а то их дом так опустел, когда они уехали, что ему казалось, стены звенят пустотой.

Ну и всё было бы хорошо, если бы не война, пока немцы были далеко от Ленинграда, с питанием было всё нормально.

Всё пошло своим чередом, отец уходил утром на работу, а мама с дочкой занимались своими делами.

Татьяна Афанасьевна вдруг как очнулась, посмотрела вокруг и с сожалением отметила, что она едет в поезде одна, нет ни мамочки, ни отца, царство им небесное.

Отец умер в блокаду, так как свой паёк отдавал маленькому, а им говорил, что на работе ест. Мамочка прожила долгую жизнь, умерла, когда её дитятке было под семьдесят, эту потерю Татьяна до сих пор пережить не могла и вспоминала свою мамочку каждую секунду, так как она всё время присутствовала в её жизни, особенно когда Татьяна сама уже стала немолода, они были как две неразлучные подруги, и от этих воспоминаний ей было очень тяжело.

Сын давно уже живёт своей жизнью с женой Галиной, которая старше его на двадцать лет, и поэтому внуков у неё нет и не будет, так сложилось, и она понимала почему, потому что Юра вырос в гиперопеке двух женщин и не смог жить с первой молодой женой, потому что она требовала внимания и заботы, но он не знал, что такое заботиться о женщине, так как всю жизнь женщины заботились о нём.

Первый брак его очень быстро распался, жена обозвала его тюфяком и ушла к другому. Он сразу перешёл на другую работу, чтобы больше никогда с ней не встречаться, где его тут же взяла в оборот Галина Николаевна, завлаб, она очень моложаво выглядела, Юрий видел, что она постарше немного, но это его даже устраивало, так как терпеть не мог сцен типа «ты меня любишь или не любишь?», сюсюканий и тому подобного, что требовали молоденькие капризные женщины. А Галина растворилась в нём и буквально стала жить его интересами, что ему очень нравилось, потому что в душе он был маленький мальчик, ему всегда хотелось внимания, прижаться к своей женщине и пожаловаться на весь мир, который не ценит его гениальность. Они уже жили вместе, как по отделу поползли слухи, и, конечно, молодая сотрудница, которая сразу положила глаз на Юрия, когда узнала об их связи, поспешила открыть ему глаза и спросила напрямую: