– Ладно, скажу вам: она была самой неприметной среди девочек в классе. О ее спортивных успехах мы ничего не знали. То есть знали, но вели себя так, будто не знали. Чтоб не зазнавалась. В общем, не обращали на нее внимания.

– А почему она выбрала именно тебя?

– Не знаю.

– Может?..

– Идите к черту.

– Посмотри, – Жан достал из борсетки выпускную фотографию нашего класса, – посмотри, фломастером обведена лишь твоя голова – словно нимб.

Я пристально посмотрел на него, не издевается ли. Вроде нет. Ну не дурак?

– Да, я был святым, за это она меня и любила.

– А что это за значок у тебя на груди?

– Значок ленинской армии.

– Что это значит?

– Это значит, что я принадлежу к ленинской армии. Ведь меня зовут Ленар – Ленинская армия. И еще это значит, что я ненавижу буржуев и Антанту.

– Кто такие буржуи? – спросил Жан.

– Это мы с тобой, – сказал Рауль, – как и Антанта.

– А-а, – протянул Жан.

– Может, у нее были какие-то друзья или родственники? – задал словно бы риторический вопрос Рауль.

– Отец у нее умер рано. От рака. Мы тогда не понимали, что это такое – потерять отца в детстве. Про мать она никогда ничего не рассказывала. Наверное, ее не было.

– Как не было?

– Да, – ударил я себя по лбу. – Несуразицу сказал.

– А дальние друзья?

– Что «дальние друзья»? – засмеялся я. – Теперь ты несуразицу сказал.

– Да просто друзья, – влез Жан.

– Не помню, не знаю. Я с прошлым порвал.

– Я так понял, не было у нее никаких друзей?

– Всем друзьям поотрывали головы еще в жаркие деньки русской буржуазно-криминальной революции.

– Сам ты Антанта!

На самом деле мне нечего было им сказать, потому что большинство впечатлений я терял. Например, когда мне в первый раз вырвали зуб мудрости. Подцепили щипцами и вырвали к ядрене-фене. Из-за заморозки я не чувствовал боли. Только на секунду почувствовал соседний зуб, служивший упором.

Потом я шел домой, харкал кровью в зеленые листы мать-и-мачехи и подорожника.

И только теперь я подумал о Петре и море. Интересно, если море вытекает из лунки вырванного зуба, а потом некоторое время скапливается за щеками. Болтается. А потом хоп – плевок, буря.

Кажется, один из моих плевков тогда угодил в шляпку белого гриба, и я пожалел, что оставил вырванный зуб в урне. Пусть в крови, а все-таки белый.

Однажды я обратил внимание на то, что у нас в городе весной красят белой краской почти все деревья, кроме берез. Тополя, клены, дубы – почти все деревья. А березы не красят. Зато зачем-то красят серые фонарные столбы.

Кстати, когда я сильно болел, мне постоянно виделись эти накрашенные столбы, я шел, шел мимо них, будто столбы были верстовые. Я шел навстречу белому яркому пятну. Тогда-то мне и приснился мой страшный сон.

– Ну, была такая девочка Александра Филипова. Маленькая такая. На физкультуре стояла вторая с конца, как маленький столбик-чпок-филипок. Такую можно зашибить одним щелбаном. Ну, ходили слухи, что она ко мне испытывает симпатию. А однажды она подтянулась больше меня на соревнованиях. Потом извинялась. Мы знали, что она занимается гимнастикой. Но все равно мне было обидно. Невыносимая пытка. Ну, не знаю я!

– А что ты знаешь?

– Да дурой она была! Задавала все время какие-то странные вопросы. Кто на свете всех сильнее, кто на свете всех умнее.

– И что ты отвечал?

– Я думал, она надо мной издевается. Ведь она только что подтянулась больше всех в классе. Не хватило ума нормально ответить.

А может, рассказать им про учебу, чтобы отстали. Про свою соседку по парте. Хотя – это была не Александра.

Неожиданно для себя он обнаружил, что проявляет интерес к белокурой сокурснице.