– Помогите! Помогите! – кричала женщина во дворе.

– У вас здесь жуткие места, – произнес Бриан.

Он отодвинул Марину и, открыв входную дверь, выскочил на лестницу.

Коннетабль сеньора Бургундии, епископа Жана Бургундского, являющегося одним из основных претендентов на папский трон, широкой поступью вошел в библиотеку. Перед глазами предстала знакомая картина. Прелат склонился над подставкой из резного дерева, на которой лежал очередной тяжелый фолиант.

– Ваше святейшество, у меня важное дело, – произнес коннетабль.

– Да, сын мой, – прелат оторвался от книги.

Пронзительные умные глаза, четко очерченный рот, роскошные седые волосы. Все это придавало епископу сходство с ветхозаветными старцами. И делало его врагов более робкими, а паству более послушной.

– Я допросил вора, пытавшегося проникнуть в вашу спальню, – управитель спокойно прошел по мягкому персидскому ковру и сел на стул напротив прелата. Но того, похоже, нисколько не удивило подобное поведение. Он с любовью посмотрел на крепкого серьезного мужчину одетого в кожаную тунику, покрытую нашитыми металлическими кольцами. Из-под нее виднелась простая рубаха из грубого сукна, доходящая до колен. Впрочем, дорогие кожаные сапоги-чулки, говорили о том, что обладатель этих крепких икр не простой стражник. Об этом же свидетельствовало и массивное золотое ожерелье у него на шее.

– Эрмон, – прелат по-отечески улыбнулся, – ты слишком беспокоишься по пустякам. Я уже давно хотел с тобой поговорить. Нехорошо, когда моя правая рука, мой духовный наследник, спит, словно последний слуга, у меня под дверью.

– Господин, – Эрмон вскинул голову. Серые глаза возмущенно сверкали на молодом лице коннетабля, которое портил разве что слишком тяжелый квадратный подбородок. – Я обязан вам жизнью. Вы были так добры, что выкупили мальчика-раба у мавров. Вы привезли меня домой, воспитали как сына. И я никогда этого не забуду.

– Ты редкий пример человека помнящего добро, – усмехнулся прелат. – Но, знаешь ли, что все называют тебя моим цепным псом?

– Ну и пусть, – равнодушно пожал плечами мужичина, – зато сегодня моя привычка спать у вас под дверью спасла вам жизнь. У этого вора был отравленный кинжал.

– Вот как? – прелат вопросительно поднял бровь, – Ну и кто в этот раз возжелал моей смерти? Неужели жалкий баронет не может простить проигранный суд?

– Боюсь, все намного серьезнее. Этот малый клянется, что попал сюда с помощью какой-то ведьмы. А еще он говорит, что она отправляла его в какой-то другой мир. И там он и его оборванцы вселяются в тела других людей.

– Эрмон, – епископ укоризненно покачал головой. – Если допрос был с пристрастием, несчастный мог и не такое рассказать.

– Да я пальцем не тронул этого труса, – возмутился Эрмон. – Так отвесил пару тумаков. Мне просто непонятно, как он смог преодолеть все посты? Как умудрился пробраться в главную башню и невредимым дойти до вашей спальни? Я опросил всю стражу. Его никто не видел.

– А если стражники были пьяны? – невинно поинтересовался прелат.

Эрмон сверкнул глазами, но сдержался. Потом произнес:

– В таком случае я тоже был пьян. Я как всегда сидел в коридоре. Он был пуст. И вот в двух шагах от меня появляется этот человек с кинжалом. Я, признаюсь вам, даже растерялся от неожиданности. И он, воспользовавшись этим, чуть не одолел меня. Но могу поклясться на кресте, что этот парень взялся из ниоткуда. Здесь точно замешано колдовство, монсеньор.

– Прикажи привести его, – прелат задумчиво потер подбородок.

Спустя несколько минут, в библиотеку втолкнули грязного человека в цепях. Лицо его пересекал безобразный шрам. Епископ брезгливо поднял руку, останавливая стражников. Ему совсем не хотелось, чтобы пойманный запачкал дорогой ковер.