Заглянув за угол стены, я обнаружила ванную комнату с купальней, в которую вели мраморные, песочного цвета ступени. 

Тело, просящее отдыха, едва ли не заломило, когда я осторожно коснулась теплой воды, в которой плавали бутоны незнакомых голубых цветов.

Воровато оглядевшись, я поняла, что одна здесь. Единственное, что смущало – стекла не было и на этом окне, откуда открывался вид на горячую пустыню Хаята с немногими горящими огоньками в окнах далеких построек. 

Порывисто скинув с себя брюки и чуть помучавшись со шнуровкой на лифе, я взошла по ступеням и погрузила тело в благоухающую воду, застонав от удовольствия. 

На дно ванны тут же погрузилась сотня песчинок, захваченных мной из путешествия по пустыне. 

- Из твоего окна вид гораздо лучше, чем с моего. 

Этот насмешливый голос заставляет меня заорать и обхватить грудь руками, глубже погрузившись в воду. Взгляд лихорадочно метается по комнате в поисках полотенца, а Александр, сидящий прямо на окне и привалившийся спиной к стене, наблюдает за мной с горящими глазами. 

- Ты!.. Ты!.. Беспринципный!.. Наглый!.. Бессовестный!.. 

- Твой словарный запас куда богаче, чем я думал, - его глаза опасно блестят, а губы все так же растянуты в белозубой улыбке, - это может стать проблемой. 

- Любишь, когда тебе кланяются и безропотно подчиняются? – хмурюсь я. 

- В этом есть своя прелесть, - Александр кивает, отводя взгляд в небо и смотря на звезды. А я нахожу глазами полотенце, и едва ли не начинаю стонать от безысходности. Высокая стопка стоит на полке прямо возле него. И что-то подсказывает, что Александр не станет кидать мне его, чтобы я могла прикрыться.

- Типичная мысль нарцисса и деспота. 

Он оборачивается, и улыбка пропадает с его лица. Но я ничуть не боюсь. Мне плевать. Я зла до кейновых чертей, потому что он посмел явился без спроса в мою комнату, словно я его покорная рабыня. Собственность, личное пространство которой он может нарушать, когда вздумается.

- Я уже говорил тебе держать язык за зубами…

- Да, не то вырвешь его, - безразлично отвечаю я, параллельно загребая на себя побольше голубых цветов. Сама мысль, что он все равно видит меня сквозь прозрачную гладь воды, вызывает слепое бешенство. – Чего тебе надо, Александр? Я уже сказала, что скорее сдохну, чем лягу с тобой в одну кровать. И скорее заколю тебя во сне, чем начну тебе подчиняться…

Всего секунда, одно движение… Я лишь успеваю моргнуть, а его фигура уже не сидит вальяжно на кромке окна. Его рука сталью смыкается на моих щеках, больно притягивая к своему лицу. 

- Со мной никто не смеет так разговаривать, - рычит он, сверкая голубыми глазами. 

- Очень жаль, - хриплю я, отвечая ему ненавидящим взглядом и стараясь вырвать лицо из его пальцев. – Тебе бы… Не помешал… Урок… Воспитания… 

Мы боремся какое-то время, поднимая потоки брызгов воды, заставляя ее волнами переливаться за борта купальни. Я пытаюсь нанести ему хоть один удар руками, от которых он либо с легкостью уворачивается, либо блокирует собственной рукой, заставляя меня больно биться о сталь своего тела. 

В конце концов ему, видимо, надоедают мои жалкие потуги нанести ему хоть какой-то вред, потому что он с силой отталкивает меня в воду, заставляя погрузиться на дно на несколько секунд. 

- И кто выступил бы в этой роли? – усмехается он, когда я выныриваю разъяренная как дьявол и отплевываясь от воды. – Ты, Алира? Не льсти себе, - губы кривит презрительная усмешка. – Ты ничто. Песчинка во вселенной, которую я случайно выловил. Ты потухнешь в ней, даже не успев блеснуть, если не прекратишь свое бессмысленное сопротивление.