– А где укротительница гепардов, номер два?

– Лежит дома с тяжелым гриппом. Но ты не волнуйся, студийное время не пропадет, Женя отснимет две свои программы.

Только этого мне не хватало! Я уже не сомневалась, что и телефонный звонок Таисии, и опоздание Настены, и даже грипп укротительницы гепардов – все это происки Евгении Котовой, в одном лице художественного руководителя студии, директора программ и основной ведущей. Если бы это было в ее власти, она не только бы вырезала бы меня отовсюду и лишила эфира, но и уничтожила бы физически!

Не думать сейчас об этом, иначе ты провалишь передачу! И я силком отогнала от себя образ ненавистной Женьки и улыбнулась милой даме, сидевшей в кресле передо мною:

– Ирина Васильевна? Можно я буду называть вас просто Ирина?

И получив ее согласие, завела разговор вроде бы на совсем посторонние темы, даже рассказала ей полуприличный анекдот, так что она натянуто улыбнулась. Мне эта натянутость была вовсе ни к чему, а потому я заговорила о детях – я знала, что у нее недавно родился внук – и Ирина растаяла, на щеках у нее появились ямочки, а глаза потеряли настороженный блеск. Наконец-то! Когда перед тобой сидит человек, много раз появлявшийся на телеэкране, то он обычно легко может отрешиться от камеры, но тот, кто не избалован вниманием телевидения, неизбежно зажат. Раскрепостить собеседника – одна из основных задач ведущего (во всяком случае, я так считаю). Теперь можно было начинать съемку, но, когда установили наконец свет, я поняла, что что-то не в порядке.

– Готова? – донесся откуда-то из темноты до меня голос режиссера Толь Толича.

– Нет, подожди… Тая! Оксана! Срочно сюда!

Но и Тая, и Оксана куда-то исчезли, а вместо нее через секунду рядом со мной была грузная Тамара, которая, несмотря на толщину, очень ловко и быстро передвигавшаяся по студии. Она относилась к тем редким женщинам, которым полнота ничуть не мешает и их не портит. Это именно она вместе с подоспевшей вскоре Оксаной подкрасила серебристой тушью для волос простую прическу Ирины там, где из-под благородной седины пробивалась вульгарная исходная желтизна – на телевидении надо уметь делать все. Объявившаяся же наконец Тая была послана за моей сумкой, из которой я извлекла старинную черную кружевную шаль моей бабушки; ее задрапировали на плечах Ирины так, чтобы большая дырка оказалась на спине. Я строго-настрого запретила использовать заднюю камеру. Если эта камера снимет всего-навсего один кадр, то можно не сомневаться, что он попадет в окончательно смонтированный вариант передачи, никто этой дырки вовремя не заметит, а потом позора не оберешься. У бардака тоже есть свои законы – законы наибольшей пакости.

Теперь можно было начинать. Мы остались с Ириной один на один перед глазками телекамер. Начало прошло неплохо, но тут, пока она говорила, я опустила глаза, чтобы проверить кое-что по рабочему конспекту – и обомлела. Перед съемкой я бегло просматривала записи, подготовленные редактором Леной Горячевой и распечатанные ею самым крупным шрифтом – я слегка близорука, в очках смотрюсь на экране плохо, а в линзах сниматься тоже не могу, поскольку от яркого света юпитеров у меня слезятся глаза. Но вместо знакомого конспекта в папочке, что я держала в руках, находился черновик беседы с Настеной, причем написанный от руки и бисерным почерком Лены, так что я не могла ничего разобрать! Конечно, это не прямой эфир, в любой момент я могла прервать съемку, заставить помощников найти нужные записи и потом продолжить работу, но время было дорого, а Ирина – не профессионал, она захлопнется, и после паузы ее уже не раскрутишь. Сейчас я интуитивно нащупала ту ниточку, дернув за которую, я помогла ей раскрыться. Собственно говоря, за это меня и ценили как ведущую, на этом и держался и даже рос рейтинг моих передач – я умею дать почувствовать собеседнику, что он мне интересен и симпатичен, и он расцветает на глазах и забывает про камеру. Недаром в одном журнальчике, малоизвестном даже в профессиональных кругах, про меня была напечатана статья, в которой утверждалось, что я не только сама восходящая звезда телевидения, но могу сделать звездными до того совершенно неизвестные лица! Кстати, в отличие от многих популярных ведущих я предпочитаю брать в герои своих ток-шоу людей по первому впечатлению обыкновенных, до того неизвестных широкой публике, как бы из толпы. Нет, я не могла позволить Ирине зажаться и испортить программу! И, полагаясь на память, я продолжала диалог: