Следующий вопрос Агате пришлось задавать Элизабет.

– А что ты пишешь в книжке?

На круглом лице девушки проступил румянец. Заметив возрастающее любопытство, она приняла непонимающий вид:

– О чем ты, солнце?

– О твоей книжке, в которую ты каждую ночь что-то пишешь?

– Не знал, что ты ведешь дневник, – вмешался Ким.

– Это вовсе не дневник, а нечто иное.

– Значит, факт существования этой «книжки» ты уже не отрицаешь? – самодовольно подытожил он, глядя на попытки сестры оправдаться.

– Хорошо, – девушка не знала, что можно придумать. – Однажды, когда я разбирала коробки, я обнаружила записную книжку и несколько ручек. Я рискнула оставить их себе, ничего не рассказав вам. Извините, но для меня это был настоящий клад. Нам за все время письменные принадлежности выпадали лишь три раза.

– Мы тебя не виним, – успокаивал ее Льюис.

– И все же, что ты там пишешь? – полюбопытствовал Кузнечик. – Любовные послания?

– Вовсе нет! – лицо Элизабет залилось краской. После недолгого молчания она прошептала. – Стихи.

Стихи? Она поэт?

– Неужели? Весьма похвально. И этого вовсе не нужно стыдиться, – позволил высказаться себе Льюис.

– А ты можешь прочитать что-нибудь из них? – неожиданно для всех к разговору присоединился Стивен, чем обратил на себя не один удивленный взгляд.

– Тебе и правда интересно? – неуверенно осведомилась Элизабет.

В ответ Стивен кивнул, добавив:

– Мне никогда не приходилось слышать стихи. Даже не совсем уверен, что правильно понимаю, как они выглядят. Нам говорят, что поэты – это люди с определенными отклонениями психики, которые только тратят время зря.

–По-твоему, у Лиз проблемы с головой? – в голосе Виктора послышались нотки раздражения. Стивен готов был поклясться в тот момент, что им явно не суждено однажды стать друзьями.

– Я совсем не это имел в виду.

– Давайте прекратим этот разговор, – выступил Льюис. – Если Элизабет захочет, она прочтет плоды своего творчества.

– Но я думаю, что она пока не готова к этому. Верно? – сурово добавил Виктор, и Элизабет с облегчением выдохнула.

– Ох, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Лиз и Викторе! – театрально вскинул руки к потолку Кузнечик.

– Когда ты перестанешь нести чушь? – раздраженно прервал его Виктор.

– Прошу, не ссорьтесь. И давайте продолжим. Все согласны?

Возражений не нашлось, но Стивена переполняло негодование.

Интересно, а она позволит посмотреть стихи позже?

– Как символично, – заметил Ким, когда горлышко бутылочки остановилось напротив Стивена.

Радости и смятению Элизабет не было предела. Слишком очевидно, что у девушки было очень много вопросов, которые она спешно начала перебирать. Некоторые из них Лиз произносила шепотом: «Какое там небо… Что носят люди… А как они развлекаются…». Каждый из них был связан с жизнью на поверхности. Наконец, девушку осенило:

– За тебя сверху никто не станет переживать, проведи ты здесь ночь?

– Переживать за меня?– искренне удивился мужчина с ноткой усмешки. Он ожидал чего-то куда сложнее. – Зачем? Давно уже не ребенок.

– Твои близкие совсем не волнуются за тебя?

– А у него в принципе есть семья? – иронично спросил Виктор и моментально стал эпицентром гневных взглядов.

– Молодой человек, будьте осторожны в своих высказываниях! – предостерег его Льюис.

– Все в порядке, – поспешил утихомирить негодование Стивен и добавил. – У меня есть жена, Маргарет. Мы вместе уже 5 лет. Но она привыкла к моим частым отъездам без предупреждения. Профессия обязывает, сами понимаете.

– Странные у вас отношения, чисто мое мнение, – вмешался Кузнечик, деловито развалившись на весь матрас. – А тот парень, на которого ты орал в телефон? Или он нежилец?