От одного ее присутствия мои мысли и планы бросились врассыпную. Но я заставил себя улыбнуться.

– Привет, Джессика. Ты выглядишь... как обычно. У меня есть то, что ты ищешь.

– А откуда ты знаешь, что именно я ищу? – поинтересовалась она. Можно было до смерти испугаться одного звука ее голоса: он был почти нормальным, но только почти. – Откуда тебе знать, если я сама этого не знаю?

– Потому что я – Джон Тейлор, который отыскивает вещи. Я нашел то, что тебе нужно. Но ты должна в меня поверить, иначе никогда не получишь вещь, которую я тебе принес. Если я исчезну, ты так никогда и не узнаешь...

– Покажи, – велела она, и я понял, что медлить не стоит.

Я подошел к скамье, взял обувную коробку и вручил ей. Джессика выхватила коробку у меня из рук, и картон исчез под ее взглядом, открыв содержимое – старого потрепанного плюшевого медвежонка с одним стеклянным глазом. Джессика Сорроу держала медвежонка в неживых белых руках и все смотрела, смотрела на него дикими немигающими глазами. Потом прижала к своей впалой груди и крепко обняла, как спящего ребенка.

Я снова начал дышать.

– Он мой, – прошептала Джессика, глядя не на меня, а на игрушку (впрочем, меня это вовсе не огорчало). – Он... был моим, когда я была маленькой. Давно, когда я была человеком. Я совсем о нем забыла.

– Это именно то, что тебе нужно, – осторожно заметил я. – То, что тебе дорого. Нечто столь же реальное, как ты сама. То, во что можно поверить.

Она резко вскинула голову и в упор посмотрела на меня. Потом склонила голову набок, как птица.

– Где ты его нашел?

– На кладбище игрушечных медведей.

Она рассмеялась – коротко, и все равно я успел удивиться.

– Никогда не спрашивай у фокусника, как он делает свои фокусы. Помню. Я сумасшедшая, но это я помню. И я помню, что я сумасшедшая. Я помню, что именно было куплено за цену, которую я заплатила. Теперь я всегда одна, разведена со всем миром и с каждым человеком в отдельности, потому что это то, что я сотворила с собой, то, что я сотворила из себя. Ля-ля-ля... Только я, разговаривающая сама с собой... Это было нелегко и не очень приятно – отказаться от всего человечества и стать Неверующей. Я брожу по миру, где всегда одна. Но теперь одиночеству конец, потому что у меня есть мой мишка. То, во что можно поверить. А ты во что веришь, Джон Тейлор?

– В свой дар, в свою работу. Возможно, еще и в свою честность. Что с тобой произошло, Джессика?

– Я больше не помню. И это хорошо. Мое прошлое было таким ужасным, что я заставила себя забыть его, сделала его нереальным, как будто его никогда и не было. Но когда мне это удалось, я потеряла веру в реальность вообще всего на свете, а может, это реальность перестала верить в меня. И теперь я живу только усилием воли. Стоит мне перестать стараться, и я исчезну. Я так давно одна, меня окружают лишь тени, бессмысленный шепот, пустота. Иногда я воображаю, что у меня есть собеседник, но все равно знаю, что его нет. Но теперь у меня есть мой мишка. Он утешит меня и напомнит о том, кем и чем я была. – Она улыбнулась потрепанному медведю, лежащему на ее тощих руках. – Приятно было поговорить с тобой, Джон Тейлор. Наша беседа удалась благодаря удачно выбранному месту и времени. Но не пытайся встретиться со мной снова. Я тебя не узнаю, не вспомню. Это опасно.

– Помни своего мишку, – ответил я. – Возможно, он поможет тебе вернуться домой.

Но ее уже не было: она покинула церковь, ушла туда, где вечно царит ночь.

Я смог наконец вздохнуть свободно – и опустился на скамью в первом ряду, чтобы не упасть. Даже для Темной Стороны Джессика была ужасна. Нелегко беседовать с человеком, если знаешь, что ты для него просто выдумка и он может легко стереть тебя с лица земли.