Пока мы сидели в ресторане, Майк несколько раз благодарил меня за сына. Кроме того, я наконец разобрался, кто за кем стоит в нашем городе, у кого какие интересы, кто что реально из себя представляет. Весь наш разговор я записал и дома начал конспектировать аудиозапись. Всё разложил по полочкам. Эти знания мне очень помогут, когда я буду получать официальную информацию, документы. Сам многое буду понимать и задавать Майку при необходимости уже более точные вопросы. Он будет снабжать меня информацией системно, а раз в месяц от него будет общая аналитика.

Майк может много выпить. Соревноваться с ним в этом деле бессмысленно. Язык у него после алкоголя развязывается, но не очень сильно. Самый главный вывод, который я сделал по Майку, состоял в том, что он начал со мной сотрудничать не в благодарность за сделанное дело, не в силу достигнутой договорённости, а из страха. Из страха того, что я могу взять его сына в оборот. От сына он знал о произошедших метаморфозах со Стивом, о его сильном избиении неизвестными. Он понял, что я, в отличие от многих его знакомых, могу не только болтать, но и делать. Полагаю, что он уверен в том, что лично я к Стиву даже не подходил. Считал, что у меня есть люди, способные решать такие задачи, поэтому зауважал. Он не сомневался, что я могу организовать систематическое употребление тяжёлых наркотиков его сыном. Поэтому он меня уже боялся и решил, что лучше быть моим союзником. А вот это мне нигде не преподавали. Это уже мой личный опыт и мои знания, и далеко не из разведки. Это мой командирский опыт, железобетонный.

Я слишком много времени потратил на Майка и слишком запустил все свои дела, кроме работы. Работа – это святое и самое первое.

Наши затребовали отчёт. Написал им, что продвижения нет. В качестве объяснения сообщил, что на работе огромная загрузка. Тоже не лишне напомнить, что у меня и она есть. Ведь для всех нормальных людей это основная нагрузка, не считая семейных дел.

Вроде бы нормально отнеслись.

Теперь надо было больше внимания уделить семье. Давно не присматривал за Вильте.

Потратил много времени и ничего такого не обнаружил. Но и она не сообщала о результатах своей битвы на психологическом фронте. Ждём. Недавно её всё-таки назначили генеральным менеджером с полномочиями на один год. Бедняжка выдержала собрание акционеров. Теперь она пропадала на работе до девяти, а то и до десяти часов вечера.

За это время всего два раза наведывался в офис к Джимми. Находил поводы. Один раз сообщил, что Ричард встречался в Вашингтоне с главой датской фирмы, которая начинает набирать обороты в контейнерных перевозках.

Джимми удивился:

– С чем ты это связываешь?

– У меня слишком простое объяснение.

– Какое?

– Судя по их обращениям к Ричарду, они пытаются здесь, в США, найти какую-то точку приложения. Жалуются на то, что не могут ни с кем заключить сделку и начать сотрудничать. Пишут, что это кажется им очень подозрительным. Одним словом, подозревают портовых операторов в какой-то возможной договорённости между собой или в каких-то согласованных и синхронных действиях, направленных на недопущение конкуренции и снижение цен на услуги контейнерных перевозчиков США.

– И зачем им Ричард?

– Они хотят заручиться чьей-то поддержкой, чтобы нанять адвокатов и обратиться в Федеральную торговую комиссию.

– Пусть побалуется с этими утятами. Пусть поучится тому, как на самом деле устроен серьёзный бизнес в Америке! Спасибо, Виктор. Мы подумаем.

Я вышел и увидел расплывшееся в улыбке лицо Эбигейл.

– Может быть, кофе?

Похотливым взглядом (поддельным) посмотрел на неё, вздохнул и молча ушёл.