– Выключи. Я тебя прошу, выключить немедленно!

Сделал это с облегчением.

– Откуда у тебя это?

– Я вас выследил. Это было несложно.

– Зачем? Зачем ты за мной шпионил?

– Я не мог поверить в твои измены. Мне нужны были доказательства. Не для того, чтобы тебе доказать. Доказательства нужны были мне.

– Витя, что ты наделал?!

– Я?

– Зачем?

– Я не хочу жить с тобой.

– Витя! Это ничего не значит.

– Ну ты даёшь!

– Тебе что, жалко, что ли, если я трахну в жопу пидараса?

– Что? Как мне это сносить? Как мне с этим жить? Скажи, я чмошник? Я чмошник, чтобы жить с бабой, которая ебёт всяких пидарасов?

Вильте только обречённо на меня посмотрела. Я понимал, что ей нечего мне сказать.

– Развод?

– Давай поговорим о детях.

– Есть варианты?

– Есть. Мы живём под одной крышей. Общаемся. Секс исключается полностью. Ради детей могу попробовать так жить. Только ради них. Посмотрим, что из этого выйдет, – уверенным и спокойным тоном сообщил я.

– Нет. Лучше уходи. Попробуем им объяснить. Это моя вина, я схожу проконсультироваться, расскажу тебе, и мы решим.

Вильте разрыдалась, а мне стало её жалко. Обнял её по-доброму, пожалел. Я знал за собой эту слабость: не могу быть жестоким со слабыми и поверженными, тем более с матерью своих детей.

– Если сможешь, прости. Дай мне шанс. Я это решу как-то. Если не смогу преодолеть, тогда так тебе прямо и скажу. Пожалуйста! Клянусь, я постараюсь!

– Я подумаю. Мне надо подумать.

Тем временем вывез всё, что касалось моей шпионской деятельности, из дома в один из своих личных тайников. Хранить это всё дома строго запрещено по инструкции. Подготовился к разводу.

От Громова получил задачу письменно сообщить о своих контактах за истекший период. Написал и про Ричарда, и про его взгляды. В ответ получил задачу втереться в окружение Ричарда, знакомиться с людьми, изучать.

Это несложная задача. Ричард и сам тянулся ко мне, но я сдерживал сближение, старался сохранить дистанцию и проявлял осторожность. Инициативу не проявлял.

По Томасу ничего подозрительного не замечал, только понял, что встречи с моей женой прекратились.

Однажды утром к нам домой буквально ввалилось ФБР. Мы как раз завтракали всей семьёй. Вильте, схватив детей, забилась в угол на кухне. Меня сразу повалили на пол, потом деликатно подняли и попросили заняться детьми вместе с уже приехавшей няней.

Вильте увели в другую комнату.

Детей успокоили.

У нас шёл полноценный обыск.

Как хорошо, что у меня здесь ничего нет. Пронесло… Ничего не объясняют, но я понял, что это всё не по мою душу. Это по душу Вильте.

Испугался сначала за себя, потом пришло чувство беспокойства за жену. Этот человек мне небезразличен.

Всё вверх дном. Вроде бы внешне всё деликатно и сдержанно, а по сути дела полный разгром.

Мне не задали ни одного вопроса. И это отлично!

Вильте забирают.

Мне запрещают ехать с женой и деликатно говорят, что скоро со мной свяжутся и сообщат кое-какую информацию о ней. Уже как-то по-человечески говорят, просят успокоиться и не переживать. Старший даже пообещал, что с женой всё будет нормально. Просил до вечера проявить терпение.

Позвонил Ричарду и отпросился.

Успокоил детей, начал собирать вещи и наводить порядок.

Что может быть? Что это такое?

Ближе к обеду позвонили из ФБР, сообщили, что Вильте вечером отпустят. Её надо допросить ещё раз. Потом дали ей трубку, и она меня успокоила. Сказала, что даёт свидетельские показания, но к ней претензий пока что нет.

Ничего себе обращение со свидетелями у ФБР! Да тут не слабее, чем в СССР было! Прямо сталинский беспредел какой-то.

Вечером наступила ясность. Оказалось, что Томас арестован по решению судьи. Его подозревают в шпионаже, но Вильте не знает, в пользу какой страны.