Вы посмотрите, он был уверен! А тон, будто я еще и виновата, что не вовремя явилась к себе домой!

– Зато мы еды купили. И там лазанья еще осталась, – выдал Крис, не наблюдая на моей физиономии ни малейших признаков душевного подъема.

Эта фраза прибавила не столько энтузиазма, сколько зверства на скорченной мною гримасе, так что мужчина зашел с другой стороны:

– Ты же не выгонишь маленького ребенка на улицу на ночь глядя?

– Ребенка – нет, – согласилась я. – А ты проваливай.

– Оставить малышку одну, в чужом доме, с незнакомой, меняющей внешность женщиной, без отца и матери? – В зеленых глазах отразился насмешливый ужас. Маг слишком хорошо меня знал. Если я не убила и не выгнала сразу, то уже не выгоню. И, дай бог, не убью.

Я вздохнула и без сил опустилась на кровать, уронив на руки ноющую голову. Когда с утра расстаешься с человеком, с которым прожила несколько месяцев, а вечером к тебе заваливается бывший с чужим ребенком, это, скажу я вам, то еще потрясение для нежной суккубовской психики.

– Пап? – Голос Дональда Дака сменился пулеметной дробью боевика, и Ника с кроликом возникла на пороге комнаты.

Невольно присмотревшись к ней внимательнее, я отметила, что глаза она унаследовала определенно папочкины, зато волосы, хоть и темные, были совсем другого оттенка. А вот в определении детского возраста я была не сильна. Пять, шесть, семь? Кто ее знает!

– Ну, познакомь хоть нас, – хмыкнула я.

Крис закатил глаза: зачем ломать комедию, если все уже все слышали.

– Ника, моя дочь, а это моя коллега…

Я невольно скривилась. Понимаю, что ребенку не скажешь «бывшая», но хоть бы другом, что ли, назвал.

– Тетя Саби? – догадливо уточнила мелкая.

– Сабрина, – нахохлилась я.

– Саби? – Девчонка в отличие от папаши была готова идти на компромиссы.

– Идет. – Я протянула ей руку, и малявка торжественно ее пожала.

Прикосновение детской ладошки оказалось любопытным, а тонкие пальчики неожиданно сильными.

– Детка, видишь ли, – ого, какой виноватый тон, хотела бы я услышать его хоть раз в свой адрес! – у Саби поменялись планы, и ей пришлось вернуться домой, так что мы сегодня переночуем на диване, а завтра я что-нибудь придумаю.

– У меня диван не раскладывается, – фыркнула я, уже прекрасно понимая, кто будет на нем спать. Ох уж эти темные маги! Наглость – их второе счастье.

– Тогда… – начал Крис несколько растерянно, но я перебила, прежде чем он окончательно раскомандуется в моем доме.

– Тогда укладывай ребенка, а я пойду поем. Лазанья, говоришь, осталась? Это хорошо, это я люблю. – Я подмигнула девчонке и, захватив из шкафа пижаму, чтобы потом не беспокоить новоявленных постояльцев, удалилась на кухню.

Лазанья была конечно же не личного темномагического приготовления, а всего лишь разогретая в духовке. Но тем не менее совершенно недурна, а дополненная бокалом красного вина и листьями салата так и просто великолепна.

Крис составил мне компанию, когда я уже дожевывала предпоследний листик и раздумывала, считаются ли полкило съеденных полтора часа назад конфет десертом или я имею право объесть ребенка на три заманчиво торчавшие из вазочки печенюшки.

– Алкогольствуешь на ночь глядя? – поинтересовался он, усаживаясь на табуретку напротив и подпирая голову кулаком.

Я покачала бокал в руке, держа его за длинную тонкую ножку, и демонстративно сделала глоток. Вообще я не поощряла употребление спиртных напитков в гордом одиночестве, но сама с собой согласилась, что сегодня повод есть.

– Дочь? Серьезно? – Долгого испытующего взгляда маг не выдержал.

– Это вышло случайно. – Он отвел глаза, явно чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, что приходится оправдываться, да еще перед кем. – Мы с Викой всего пару ночей вместе провели, а спустя полгода она мне сообщает «радостную» новость. Общаться с тех пор перестали, но Нику я не брошу.