Берсерк выхватил топор, но стражник за спиной тут же громко произнес:

– Убьёшь – упеку в подземелья. Покалечишь – на рудники сошлём. Изобьёшь – на три дня в клетку.

Костяшки на кулаках Верши хрустнули, но топор никуда не полетел. Он вернулся за пояс, а сам воин протянул стражнику бумагу. После этого он присел рядом с парнем, приобнял его за плечи и объявил:

– Он мой сын!

– Уверен? – хмыкнул стражник. – Не сильно похожи.

– Уверен, – кивнул Верша.

– Ты, называющийся Бэк, – обратился стражник к парню. – Признаешь ли ты в берсеркере Верше своего отца?

Парень молча кивнул, закусил губу и опустил взгляд.

– Так не пойдёт. Это официальная процедура. Скажи вслух. Кто этот Верша для тебя?

– Папа, – всхлипнул парень и бросился на шею воина, начав реветь в голос. – Па-а-а-апа-а-а-а…

Стражник раскрыл шкатулку, вытащил из неё специальную артефактную печать и, раскатав бумагу на колени, нанёс на неё печать. После этого он сложил печать и вернул документы берсеркеру, который старался успокоить парня и не гладить по спине.

Стражник отправился обратно по своим делам, а воин кинул хмурый взгляд на женщину, также держащую каменный взгляд.

– Увидимся, выблядки… Ещё увидимся…

– Слушай сюда, – вздохнул Верша, положив сумку с вещами перед Бэком. – Это – твоё снаряжение. Тут вещи тёплые. Хлыщ этот дал. Вроде, не простые, но и не артефакты. Думаю, за добротную стёганую одежду сойдут.

Парень вопросительно уставился на берсеркера.

– Да. Нам надо разделиться. Сейчас ты возьмёшь все эти вещи и со всех ног побежишь на ферму. Там работают до ночи, кто-то да не будет спать. Вот тебе десяток медяков. Попросишься переночевать. Я приду ночью.

– А если нет?

– Если нет, то ждёшь еще два дня. Если вестей не будет, и фермеры ничего не скажут – уходи. Понял?

– Куда?

– По тракту на юг, подальше от гор. Там и зимовать легче, и… и судьба может быть проще, – вздохнул Верша. – В любом случае, в город тебе нельзя. В куртке, в подкладке, я серебро зашил. Не мастак, конечно, но всяко лучше, чем в кошельке таскать. Медь тебе последнюю отдал. Если выгорит, то сразу, как приеду, рванём отсюда подальше.

– Что выгорит?

– Дело… Дело одно, – не стал уточнять Верша. – Всё. Беги и жди меня на ферме.

Парень остался на месте и хмуро упёр взгляд в берсеркера. Тот вздохнул и пояснил:

– Орден милосердия, где ты был… это демонопоклонники. Сегодня ночью они будут призывать демона. Я подвязался этого демона грохнуть, – пояснил воин и умолк. Поняв, что Бэка этот ответ не удовлетворяет, он пояснил: – Демон за сотку. Есть вероятность, что он меня, а не я его. Понимаешь? Дело рисковое, но…

– Сколько?

– Три золотых. Три золотых, и нам хватит, чтобы добраться до юга, где можно до полтинника добить уровень.

– Твоя жизнь стоит три золотых? – мрачно спросил парень.

Верша несколько секунд переваривал вопрос, но после раздумий кивнул.

– Выходит так, – кивнул он. – Только немного не так. Три золотых и наши жизни. Думаю, сегодня ночью они тебя потащили бы на алтарь.

Парень молча кивнул.

– Ну, не трави мне сердце. И так на душе кошки скребут. Беги, Бэк. Беги к фермерам и жди меня.

Уже достаточно стемнело.

На улицах зажгли фонари, а на небе, в окружении редких облаков, показались звезды. Среди них, словно призыв к зловещим силам, появился и месяц, имевший необычный кровавый оттенок.

– Только демон или этих сук тоже нужно? – спросил Верша, глядя, как гаснут лампы на верхнем этаже, где жили дети приюта.

– По поводу этих демонопоклонников – не имеет значения. Главное – убить демона. Остальные – на твоё усмотрение, но учти – перебьёшь их раньше, чем они призовут демона – ни копейки больше не получишь. Мне нужна смерть именно демона.