– Суки… – прошептала девушка и сжала кинжалы крепче. Снова глубокий вдох, и руки сами по себе сильнее сжимают оружие. – Суки…

– Старший? – несмотря на мужчину рядом, спросил Верша.

– Да, – ответил мужчина и продолжил стоять.

Берсерк сплюнул на землю и хлопнул по бревну, на котором сидел.

– Садись, в ногах правды нет, – предложил он, глядя, как тролли оттаскивают трупы к яме, которую вырыли. – Много они у вас забрали зерна?

– Так… считай всё выгребли, – ответил мужчина, с опаской поглядывая на троллей.

– Чего не спрятали?

– Так… Не успели. Они обычно с первым снегом приходят. Мы с краю церковных земель.

– Понятно, – вздохнул Верша.

– А вы… лихие?

– Мы? – вздохнул Верша, выдержал паузу и усмехнулся. – Нет.

Берсерк взглянул на мужчину, заметил на его волосах седину и усмехнулся.

– Нет, отец. Мы тёмные.

– Это как? За троллей – оно понятно. А ты?

– А вот так. Теперь ты либо светлый, либо тёмный. Либо ни тот, ни другой, но теперь тебя все пинать будут. И светлые, и тёмные.

Мужчина умолк, переваривая сказанное, а Верша вздохнул.

– Ты, значит, снаряди кого-нибудь. Кто сообразительнее. Пусть к церковникам бежит. Расскажет, что пришли сборщики подати, да тут же налетели тролли. Всех перебили. Вы, мол, так и так. Схоронили по церковным обычаям, а сами сразу к ним на поклон.

Староста деревни задумчиво взглянул на воина, а тот продолжил выдавать указания:

– Свой урожай подели, как обычно. Чуть побольше накинь, чем в прошлом году. Когда придут – скажешь, мол, так и так. Пришли, перебили, зерно вывалили с телег и увели. Телеги с мужиками сейчас же хватай и тащи на торжище, но не в город. Куда подальше. А про налет скажи, мол, сами попрятались и едва смогли ноги унести. Да, куриц ещё перебей. Цыплят и молодок тощих оставь. Вряд ли позарятся. Куриц мы можем выкупить. Троллям мясо надо. Если есть корова – тоже возьмём.

– А ты?

– А ты за нас не беспокойся, отец. Про себя думай.

Мужчина кинул взгляд на троллей, а затем на Гару, что закутывала в простынь мёртвого ребенка.

– Что возьмешь?

– А хер ли с тебя брать? – хмыкнул Верша. – Да и зачем?

– И грабить не будешь?

Берсерк выразительно взглянул на старосту и вздохнул.

– Я сам из деревенских. За что держать плуг – знаю. И чем живёте тоже в курсе.

– И выкуп не спросишь? – не унимался староста.

– Знаешь… спроси ты меня пару месяцев назад – спросил бы. Только сейчас…

Верша вздохнул и хотел было что-то добавить, но тут заметил, как ему рукой помахал Бэк, залечивший последнюю рану на ноге тролля.

– Слушай, у вас кузнец есть?

Староста покосился на огромных гигантов и кивнул.

– Не оружейный мастер, но есть.

– Зови, – вздохнул берсерк и кивнул в сторону троллей. – Надо что-то придумать с доспехами. А то как пугала…

– Зачем мы тут сидим? – спросила Мара, задумчиво взглянув на берсерка.

Верша хмыкнул и бросил на землю охапку тонких молодых веток, после чего принялся срывать с них листву.

– Пацана того с узелком вчера помнишь?

– Тот, что один шёл?

– Да. Как думаешь, что за шкет с узелком? Тут торговый путь, караваны с охраной ползают. Какого хрена он один?

– Ну, мало ли…

Верша вздохнул, взял пару веток и принялся плести из них, взяв за основу пару молодых деревьев.

– Пацана послала деревня, где мы тех уродов перебили.

– Все таки сдали, – выдохнула девушка.

– Это я их попросил, – буркнул Верша, взяв следующую ветку.

– Что? Зачем? – обернулась лучница.

– Если они это скроют – потом у них будут проблемы. Подати – не хер собачий. Они должны прибыть к местной церковной шишке. На их поиски отправят ищеек. Деревню найдут, и с них спустят шкуры за то, что не сообщили. А так – вроде, пришли, подать взяли, а тут сразу мы. Всех перебили, телеги забрали и скрылись в закат.