– О! – встрепенулся брат. – Я помню тот случай. Неделя поноса и страшные язвы. Было прикольно!

– Да уж, – пробормотала я, ощущая, как ожгло мои щёки. – Именно ты, мой добрый брат, и не даёшь мне забыть об этом позоре…

Лежка широко улыбнулся, словно я его похвалила. Раздался резкий звонок, и брат подскочил, а его руки зашарили по телу в поисках сотового. Я с удивлением посмотрела на его дрожащие пальцы, когда он прислонил трубку к уху.

– Что? Кто? Правда? Сколько? Ты умничка! Я тебя обожаю!

Он опустил руки, а я уже сгорала от любопытства.

– С чего вдруг столько счастья на лице? – невинно поинтересовалась я. – Тебя пригласили на съезд пенсионерок?

Лежка не обратил внимания на мой сарказм, глаза его горели восторгом. Он подскочил на месте, словно ребёнок, которому купили долгожданную игрушку.

– У меня сын! – завопил он.

– Блин, – помрачнела я. – Ещё один на мою шею. Нет от племянников житья! Топить их в речке надо…

– Мара! – возмущённо воскликнула Забава, и я виновато пожала плечами. Секретарша подошла к Лежику и сердечно обняла его: – Поздравляю! Сын – это замечательно. Но вершина счастья – это дочка.

Я хмыкнула:

– У него этих вершин уже семь!

– Восемь, – педантично поправил Лежик.

– Надо список обновить, – скривилась я и покачала головой: – Ты такой прыткий, брат! Давай помедленнее штампуй детей, я не успеваю их записывать!

– Никого я не штампую! – обиделся Лежка. – Мои дети замечательные!

– Кто бы спорил, – вздохнула я и выудила из сумки кошелёк: – Сколько?

– У тебя пятёрка есть? – с надеждой спросил Лежик и, заметив мой возмущённый взгляд, добавил: – Остальное я сам заработаю! Сегодня пятница, – самый клёвый день! А если повезёт, то и долг тебе отдам…

Я уныло потянула купюры из кошелька, и Лежка быстро цапнул протянутые ему бумажки.

– Что бы я без тебя делал? – благодарно произнёс он.

– Детей, разумеется, – фыркнула я. – Кажется, ты единственный инкуб в мире, который заботится о своём потомстве.

Лицо брата потемнело, а глаза свернули, и сердце моё заныло.

– Я не такой, как наш отец-кукушка, – зло выплюнул он. – Мои дети не будут расти без родителей!

И быстро покинул кабинет. Хлопнула дверь. Я ладонями сжала виски, – голова болела всё сильнее, и покосилась на Забаву.

– Похоже, у меня мигрень, – пожаловалась я.

Лицо секретарши осветилось в белозубой улыбке.

– Значит, пора доставать лекарство, – весело подмигнула она. – Благо, Лихо и Лежка свалили, и конкурентов у нас не будет!

Забава исчезла за дверью, а я разминала пальцами виски, пытаясь ослабить навалившуюся на меня боль. Может, это аллергия на инститора? Эх, как не вовремя был звонок из банка! Еще час назад я бы быстро избавилась от аллергена. Но где найти деньги на взнос? Хреновый из меня распорядитель средств. Последнее отдала брату для его спиногрызов…

Впорхнула Забава, в одной руке её золотилась в солнечных лучах бутыль коньяка, а другой она потрясала рыжей коробочкой. Краска плюхнулась на стол перед моим носом, и секретарша подхватила из кулера пару одноразовых стаканчиков.

– Извини, дорогая, что без бокалов, – пропела она, наливая в них янтарную жидкость.

– Ляд с ними, – отмахнулась я и с удовольствием вдохнула аромат изюма в спирту. Пальцы мои осторожно обхватили скрипнувший стаканчик, и я нетерпеливо сглотнула: так хотелось хоть ненадолго избавиться от проблем! – За что пьём?

Забава задумчиво покрутила свой стакан и произнесла:

– Это же лекарство? Значит, за здоровье!

Я опрокинула стаканчик, и жидкость горячей волной прокатилась по гортани, а нёбо защипало. Я резко выдохнула и задержала дыхание.

– Неплохо, – с удовольствием проговорила секретарша и снова пригубила напиток. Она язвительно покосилась на меня: – Видели бы тебя ценители, свалились бы без чувств! Залпом двадцатилетку!