Гаишники пару раз останавливали «сладкую парочку», в надежде поживиться, но корочки капитана КГБ быстро превращали вымогателей в бдительных стражей правопорядка на дорогах.

 Писец, как водится, подкрался незаметно. На заправке, куда свернула машина, не оказалось дизеля.

 Ничего подобного в Европах не могло произойти в принципе, и это несколько сбило Катерину с радостной волны, напомнив о реалиях российской действительности:

 «Это вам мадам не Европа – матушка Россия, извольте видеть», – напомнил о себе дух патриотизма.

 «Мадмуазель», – смущённо поправила капитанша.

 Баширов нарисовался за её правым плечом совершенно неожиданно.

– У нас проблемы?

– Да вот, – выразительный кивок на табличку, которая красовалась на колонке для отпуска дизельного топлива.

– Ну, а до ближайшей заправочной станции?

– Не хватит. Вот самонадеянная дура, – и дамочка прошептала в свой персональный адрес такую фразу, которую таким утончённым леди и знать-то не положено.

– Ладно не переживай. Поехали. – Напарник, в штатском, но с корочками старшего лейтенанта, направился к задней двери, намереваясь умоститься на своё место.

– Куда? – бестолково захлопав глазами, удивилась леди.

– До трассы доедем, выставим канистру, купим у леваков. Делов-то, – буднично заявил Русик, открывая книгу и умостившись на заднем сидении волжанки.

– Хорошо, будь по-твоему – согласилась дама, всецело положившись на опыт Баширова. – В конце, концов ты мужчина, а я всего лишь слабая девушка.

 «Ага совсем слабая и безобидная, – съехидничал внутренний голос, – кобра и та безобидней».

 «Хам! И вообще чья бы корова мычала».

 Капитанша повернула ключ зажигания.  Стартер запел свою песню, а там её подхватил и двигатель. Отъехав пару километров от АЗС, двигатель чихнул и остановился.

 Набранной скорости вполне хватило, чтобы аккуратно припарковаться на обочине.

 Пустая канистра из багажника перекочевала на обочину, сигнализируя о том, что : «Помогите люди добрые. Продайте Христа ради литров двадцать солярки, а лучше сорок».

 Добрые люди не заставили себя долго ждать.

– Девушка вам слить бензинчику? – поинтересовался какой-то лысый хмырь.

– Не нужно дедушка! – съехидничала дама.

– А какого хрена ты тогда канистру выставила, – удивился «кучерявый».

– Ехал бы ты своей дорогой дядя, – дама впилась в доброго самаритянина фирменным милицейским взглядом, не оставляя сомнений у товарища, что это не просто так.

 «ОБХСС?!» – быстро сообразил лысый и поспешил убраться от греха подальше.

 Таким же образом удалось отшить ещё дюжину доброхотов.

 Дух отчаяния уже начал витать над неудачливыми путниками, когда вдалеке показался МАЗ.

– Катерина, тормози!

– Спрячься, – успела прошипеть темноволосая леди, бросаясь наперерез фуре.

 Скрип тормозов.  Маз, прочертив на асфальте тормозной след, остановился.

– Ты что дура под колёса лезешь. Совсем очумела, – выскочивший водила густо покрыл фифу лаком, не стесняясь в выражениях.

– Отлейте топлива до заправки доехать. Я заплачу, – часто захлопав ресницами, пролепетала девица, всеми силами корча из себя классическую интеллигенточку московского разлива.

 Мужик ошалел, а потом уже поднял было руку к башке, собираясь объяснить грёбаной интеллигенции, как устроены автомобили.

 Но тут вдруг с задней кровати, как чёрт из табакерки, выскакивает заспанный сменщик и, подмигивая аж обоими глазами, вопит: «Сливай Вася, сливай. Отчего людям не помочь, конечно, красавица, отольём, о чём речь!»

 Поначалу удивлённое выражение лица первого водилы постепенно проясняется хитрой улыбкой понимания, а затем и вовсе с коварным видом он, согласно кивает головой и, схватив канистру, бежит её наполнять и даже заливает в бак легковушки, в предусмотрительно поставленную воронку.