– Господи! – мысленно взмолился несчастный француз, представив, как он "покрывает" неизвестную ему Поляну.

 Снисходительно усмехнувшись, Русик пояснил:

– Завтра вечером, примерно в пять часов, всё ваше начальство и весь персонал вашей Конторы должны гулять в этом заведении. – Баширов ткнул в стол указательным пальцем. – Вот на это и уйдёт «откат» и смотри, чтобы все были довольны и пьяны в зюзю – до поросячьего визгу.

 Баширов небрежно кивнул на пачку американских президентов, которую Шарль так и не решался заграбастать

– Это как, – не понял галл.

– Ты в свинарнике был? – пристально глядя ему в глаза, поинтересовался русский.

– Был.

– Как визжат и хрюкают свиньи слышал?

– Слышал!

– Вот чтобы ты, и все ваши также визжали и хрюкали. Теперь понял?!

– Понял! Не волнуйся, я всё сделаю.

– И умотаешь в свой Париж, чтобы осквернить башню.

– Да!

***

 В распределительном узле, находились две неизвестных широкой общественности личности. Дверь скрипнула, жалуясь и явно намекая:

 «А не хотите ли вы меня смазать господа хорошие?!»

– Перебьёшься! Осторожно! Это дрожи? – один из неизвестных, а это был Руслан, обратился в несуну с мешком свеженьких быстрорастворимых дрожжей, намедни стыренных из пекарни.

– Угу! – мотнул головой верзила, растянув губы в идиотской улыбке.

– Сыпь сюда.

 Задвижка была надёжно перекрыта, а «ревизия», наоборот, открыта.

 Не задавая лишних вопросов. Верзила сыпанул половину мешка в горловину аккуратно прикрученной воронки.

– Хватит! А остатки, сыпь сюда и вот сюда!

– Этого будет достаточно? Раздался голос третьего неизвестного, появившегося в тесном помещение распределительного узла, как тот самый чёрт из табакерки.

– В самый раз товарищ майор!

– Баширов, соблюдай конспирацию, недовольно рявкнул советник по Культуре.

 Внимательно обведя взглядом, достойным прапорщика Зарубайло, присутствующих майор остался доволен.

– Капитан, – кивок в сторону стоявшего рядом с Русиком неизвестного, – приберитесь здесь и сотрите все пальчики. Ходу ребятки. Ходу.

***

 Весь следующий день в Департаменте полиции кипела и булькала работа – писался отчёт о работе геологической экспедиции. Под неусыпным контролем Сема и его штатовских мордоворотов. Геологи, проклиная Хама, стеная о своей несчастной судьбе, марали бумагу, смешивали реактивы в небольшой химической лаборатории, матюгались по-чёрному, но к шести часам работа была закончена, перепроверена, сшита и все материала были надёжно упрятаны в огромный допотопный сейф.

 Звонок в Вашингтон.

– Господа! – на физиономии Сема расцвела его фирменная улыбка, голодного крокодила – поздравляю с успешным завершением работы. Самолёт уже вылетел, и завтра к вечеру мы будем дома. Пакуйте чемоданы!

 Однако воплей восторга, к его, немалому удивлению не последовало.

 «Странный народишко эти столичные интеллигенты», – не успел подумать ЦРУ-шник, как резкий и крайне неприятных запах непонятным образом проник в его нос.

 «Обгадились они от радости, что ли?» – первая мысль, которая родилась в мозгу вашингтонского посланника.

 Судя по скривившимся и явно недружелюбным физиономиям, стоявших перед ним геологов подобная мысль посетила и их светлые головы:

 «Засранец! Хам! Прибзднул малость!» – Вопль возмущения и осуждения застыл на губах, находившихся в кабинете сотрудников.

 На полу у входной двери непонятным образом материализовалась небольшая лужица бурой жидкости и, увеличиваясь в размерах, неспешно поползла на середину кабинета. Вонь неспешно наполняла апартаменты. В горле запершило, глаза увлажнились, от появившейся рези.

 За дверью послышался шум, вопли и беготня. Стоявшая у самой двери рыжая девица, зажимая нос рванула на себя дверь и невольно вскрикнула. Обильный поток зловония хлынул ей навстречу.