Нет, не могла я пройти мимо этой истории: не жалея красок, я описала все это в заметке для Ватиканского радио.

Потирая руки, брат Дамиан быстро перевел текст на польский и в положенное время подсел к телефону, в ожидании звонка из Ватикана.

И вот ему позвонили.

Перекинувшись со своим удаленным приятелем-иезуитом парой слов, Дамиан перешел к чтению по бумажке.

«Все-таки какой шикарный у него голос, – отметила я, различая в польской речи свою информацию. – Не зря его зазывали работать телеведущим. Мог бы карьеру сделать».

Но тут произошло нечто странное: отец Станислав, без дела слонявшийся по студии, вдруг подскочил к Дамиану, вырвал у него трубку и отчаянно закричал в нее:

– Томек, это все ложь, не вздумай давать этого в эфир!.. – и бросил трубку. – Нельзя такое передавать!

– Ты чего!! – брат Дамиан пошел с кулаками на Станислава, перейдя на польскую непечатную лексику, из уст духовного лица звучащую крайне неуместно.

Все, кто находился в студии, бросились разнимать этих двоих.

Безусловно, отец Станислав не имел право вмешиваться в работу Дамиана, которая его не касалась никаким боком. Тем не менее он был настоятелем монастыря иезуитов, и молодой Дамиан находился в его подчинении. К тому же Станислав некогда сам работал в Радио Ватикана и по привычке стоял на страже «невинности» новостного стиля.

Вот какие сложные между иезуитами отношения.

Это было не единственное происшествие с короной Статуи Пресвятой Девы Марии.

После паломничества Статуи Богородицы в Новосибирск прислали Ее точную копию, в дар от португальских католиков. Фигуру установили в новом Кафедральном Соборе.

…В один прекрасный день на Мессе я не увидела ни короны на голове Пресвятой Девы Марии, ни Розария в руках, сделанного из переливающихся камней.

– Украли, – объяснили мне сестры-монахини. – Подумали, что это настоящее золото и подлинные драгоценности.

– Воришек ждет такое разочарование, – сказала я.

– Да, но для нас это святыни, нам жалко.

…Каково же было мое удивление, когда на следующей воскресной Мессе Мадонна была при короне и с четками в руках! Неужто вернули?

На встрече с Епископом я, конечно, первым делом полюбопытствовала о краже. Вот что я услышала в ответ.

– Мы сразу же обратились в полицию. К слову, я рассказал полицейским, как в Швейцарии, на вокзале, у меня украли чемодан, с епископским облачением. В нем лежали митра, сутана и орнат. Представляете, швейцарская полиция в течение двадцати четырех часов обнаружила пропажу. Вот видите, говорю, как оперативно работает швейцарская полиция! А через два дня мне позвонил наш полицейский. Мы, конечно, не в Швейцарии, говорит, но вещи ваши нашли.

– Как же они их нашли? – я пришла в восхищение.

– Очень просто: посмотрели по «блошиным рынкам». Конечно, воришки их попытались продать.

Мне страшно понравилась эта история. Хоть что-то происходит, как говорит отец Войцех!

Мы даже сняли об этом маленький детектив, подъехав с камерой днем, в пустующую церковь.

Я попросила Машу, мою коллегу, медленно прошагать к алтарю, а сама произвела съемку ее движущихся ног, в пыльных сандалиях. Затем мы поменялись: я, в роли злоумышленника, грубо сняла с рук Мадонны сверкающий Розарий, а Маша нацелилась на мои руки. Да простит нас Богородица.

В полутемном храме все это выглядело вполне зловеще.

Осталось заполучить Епископа, чтобы он нам все это прокомментировал на камеру.

За всю историю существования католической киностудии «Кана» ни один сюжет не имел такого оглушительного успеха.

Нашу киностудию ждала печальная новость для: брата Дамиана на целый год отправляют в Польшу, для прохождения третьей апробации (Анна Андревна бы убила меня за это слово, но в русском языке нет ему аналога. Апробация – это что-то вроде длительных духовных упражнений перед окончательным вступлением в Орден иезуитов).