– Ужас, ужас! Как жаль, что так вышло, – говорил Гипнос, глядя на идущую впереди пару, – зная, как к этому отнесется её отец…

– Зефи это переживет. В сущности, ничего катастрофического не случилось. Пустяк, нечего из-за него так волноваться.

Гипнос смотрел на собеседницу, поражаясь её хладнокровию и рассудительности. «Она права. Абсолютно». Все они были ровесниками, но астролог осознавал, глядя в глаза спутнице, что морально она старше всех их. Оставшееся время они говорили о жизни, о самых разных вещах. Даже Зефира под конец улыбалась и смеялась со всеми, хотя знала, что ждет её дома. Решили, что не стоит рассказывать об увиденном людям.

Что же, самое время рассказать, как отец Зефиры, Прокуратор, вел свое расследование.

***

Жара была невыносимая. Задыхаясь от ужасной духоты, Прокуратор терзал себя мыслями: «Культ, какая дикость, какая… нелепость! Что ожидать – непонятно. Наш народ много лет как избавился от религиозных предупреждений, а тут такое!».  Он представлял себе культистов: неотесанные дикари, толпящиеся вокруг своих мерзких идолов. Кровь стынет в жилах. Если в их возвышенном обществе смог появится такой атавизм как вера, то как можно быть уверенным в чем-либо.  В поклонении нет рациональности и быть не может. В тоже время Прокуратор был крайне заинтригован. Разослав своих агентов, он ждал, думая, что все это продлится долго, что у него будем время разработать план. Но судьба распорядилась иначе. В первый же день ему пришло донесение, что лидер культа схвачен и сейчас в клетке направляется в столицу. Прокуратор решил не ждать, пока пленника доставят к ему в распоряжение, а самому встретить путников. Он спросил, что караван везет.

– Товары, драгоценности, ну и пленника, господин, – отвечали ему, – главу культа везем.

– В торговом караване?

– В торговом караване.

– Какая удача! А мы за ним и поехали. Тогда возвращаемся.

Оказалось, что главу культа успели перехватить и взять в плен. Его поместили в один обоз, дверь которого запиралась на замок. Теперь пленника должны были доставить в столицу. Прокуратор пожелал увидеть лидера культа. Дверь открылась перед прокуратором, и тот вошел внутрь. Через секунду он вышел, нахмурив брови.

– Это и есть тот самый глава культа? – спросил он, недоумевая.

– Да, так точно.

– Ужас, ужас!

По прибытии в столицу Прокуратор первым делом хотел увидеть свою дочь. Но у него оставалось еще немало дел. Для начала, ему необходимо было провести допрос, который обещал быть странным и тяжелым. Подойдя к тяжелой двери камеры, Прокуратор резко выдохнул, опираясь рукой на белую стену. Внутри, на каменном полу его ждал… вернее ждала предводительница культа, закованная в цепи. Молодой девушке на вид было не более двадцати лет. Она выглядела грациозно в своем белом платье. С головы лились волны солнечных волос, в которых с левой стороны были повязаны два белых банта. Глаза её имели насыщенный синий цвет, что напоминал цвет зимнего неба в ясный полдень. Черты лица её были правильные, красивые, даже сияющие. Слуга принес стул, на который сел прокуратор. По обе стороны от него встали солдаты. Прокуратор уперся подбородком в кулак.

– Так это ты глава культа? – строго спросил Прокуратор.

– Не культа, скорее братства, – спокойно ответила девушка.

– Отвечай прямо: да или нет?

– Да.

– Вот так. Коротко и ясно. Теперь, что за братство, братство кого?

– Человечества.

– Ясно. В донесении сказано, что тебя зовут Сефира Даатская. Это так? – продолжал допрос Прокуратор. Сефира кивнула, – Даат, это город такой? Никогда не слышал. Но это уже не важно…

Да, не так представлял себе Прокуратор главу культа, не так представлял он процесс борьбы. Он вспоминал легенды, рассказывающие о падении последних культов. Бравые легионеры молодой Республики обратили храмы в щебень. Они отправили в небытие главных прислужников Хаоса, Извечного врага и других языческих богов. В мире не осталось места для веры в сверхъестественные силы. Прокуратор много раз читал легенду о Люции Тиберии, который в дуэли победил хитрого Серпента, первосвященника Извечного врага. Серпент в бою использовал меч с двумя лезвиями и извивался как змея, что подчеркивает его гадкое имя. Но он пал, а вместе с ним пал последний культ известного мира.