– Морозолюбивым, Дэн, – хохотнула неведомая Си. – Так им и напиши…

Чем закончилось странное трудоустройство, Вит не узнал. Стройная леди в облаке каштановых волос явилась пред его очи, представилась Катериной Валько и увела лётчика на тестирование.

Первые несколько минут Вит убил на попытки расслабиться и вообразить всё происходящее не более, чем забавным игровым квестом. Ну, в самом деле, какие могут возникнуть проблемы у него, пилота-универсала, который может поднять в воздух всё, что способно летать? У него, который не просто там мечтал о небе или выполнял родительскую волю, а был создан для полётов. В самом прямом смысле этого слова. Так что тесты сейчас – пустая формальность, призванная заполнить время в ожидании генетического анализа, который покажет, что процент мутаций, неизбежно накопившихся за эти годы в организме Вита Обье (не молодеем всё-таки), укладывается в допустимые рамки и ни в коей мере не влияет на участки ДНК, которые делают его пресловутым пилотом-универсалом. Анализ должен это показать, иначе…

Об этом «иначе» думать вовсе не хотелось. Время шло. При появлении разноцветных сигналов на экране Вит исправно тыкал в кнопочку соответствующего цвета на пульте. Портативный анализатор ДНК, заправленный пробиркой с кровью лётчика, мягко гудел и щёлкал за его спиной.

– Вы говорите, хотели бы работать в Заполярье? – подала голос Катерина. От неожиданности Вит вздрогнул, едва не промазав мимо кнопки. А-а, наверное, на этих тестах психологу положено быть генератором помех. Нет, мадам Валько. Того, кто умудрялся успешно взлетать в «час пик» в аэропорту, садиться при плохой видимости на военный авианосец и опознавать ближайший аэродром по языку, на котором матерятся его диспетчера, вашим милым щебетом не пронять.

– Да. Хотел бы.

Катерина издала неопределённое «угм-м» и замолчала, пролистывая открытые вкладки на голографической полусфере своего рабочего стола.

– Вы знаете, товарищ Обье, что месяц тому назад Министерство транспорта приняло поправки к документам о профотборе критически важного персонала?

Вит стрельнул глазами в Катерину и вновь вернулся к созерцанию экрана, не ответив ни слова. Лётчик умел молчать десятью различными способами, и сейчас его молчание было вопрошающим. В духе «поясните человеческим языком, какую ещё свинью успело подложить мироздание?»

– Помимо тестов на психофизиологию придётся выполнить ещё пару личностных методик, – пояснила Катерина. – На вопросики поотвечать, проще говоря.

– Это ещё зачем?

Катерина вздохнула, и в её вздохе послышалось мучительное «да кто бы знал, почему им там в Минтрансе пригорело». Вслух же прозвучало цитируемое и формальное:

– Чтобы более точно прогнозировать степень соответствия кандидата профессии… ну, и наоборот. А это, в свою очередь нужно для того, чтобы по максимуму исключить личностные факторы риска, которые в повседневной жизни могут почти не проявляться, но в критической ситуации… Это вольный пересказ методички, если что.

Вит впился пальцами в края пульта, с трудом удержавшись, чтоб не приложиться головой об него же. Он торчит в «ЗаВале» уже два часа, проверенный с головы до ног пристрастнее, чем на таможенном контроле – а кто-то там наверху решил месяц тому назад, что этого маловато?! Ну, что ещё доказывать? И кому? Не понимаю, чёрт дери.

– А вы мне это… подскажете, как правильно отвечать?

Голос Вита полнился весёлой злостью. Катька вздохнула ещё раз. За прошедший месяц её в том же духе брали на понт уже неоднократно. Лётчики, подводники, операторы атомных станций – никто не мог взять в толк, каким таким образом их же сущность может сунуть им палки в колёса. С генно-отредактированными было особенно тяжко. Они походили на пули со смещённым центром, на игровых персонажей, которым львиную долю ресурса грохнули на форсированную прокачку ведущего качества, обделив этим остальные. Как правило, сильней всего страдали коммуникативные навыки. «Дети из пробирок» были надёжны и схватывали профильные знания на лету, но учились общать и быть общаемыми с тем же трудом, какой нужен для покорения гималайских восьмитысячников.