С другой стороны, что сделано, то сделано. Она провела ритуал снятия векового груза адски тяжелого проклятия, даже не зная, как это делается. Такое представить трудно, а уж сделать без чьего либо руководства или помощи, и вовсе невозможно. Но она все сделала так, как будто в этом ремесле у нее навык был недюжинный. Возможно ли такое?!

– Возможно! Кстати, обучение твое будет совсем не похожем на то, что ты привыкла понимать под этим словом. – Мастер снова вмешался в ход ее размышлений.

– То есть конспектов не предвидится? – она попыталась пошутить.

– Это я тебе обещаю точно!

Потом он объяснил девушке, что на самом деле она давно уже все знает, что вся информация заархивирована на уровне ее духовных структур. Создав резонанс между работой сознания и этими архивами, она получит то, что ей нужно.

–Иногда сильный стресс инициирует спонтанную разархивацию.– Продолжал Мастер все также невозмутимо. – И человек, чтобы спасти себя, применяет эти знания бессознательно. Ну, а затем фиксируются случаи чудесных выживаний в смертельно опасных условиях или не менее чудесных исцелений.

–А кто будет моим учителем? – спросила она, предполагая ответ, но слова Мастера обескуражили.

– Само пространство, в котором ты находишься, тебя научит. Оно вызывает особые состояния мозговой деятельности, позволяющие вступать в резонанс с полем знаний, а я, – Мастер сделал загадочную паузу,– буду давать некоторые пояснения по ходу учебного процесса.

Принимая неизбежность ситуации, Агата продолжала расспрашивать его, но вовсе не для того, чтобы что-то узнать. За своими вопросами и ответами Мастера она, как за крепостной стеной, старательно прятала испуг и неуверенность маленькой девочки. И если бы за порогом этого фантастического мира ее не ждала смертельная опасность, она позволила бы себе поплакать. Вместе с тем, до щекотки, было интересно слушать Мастера и предвкушать то, какие возможности перед ней откроет это обучение в ее физическом мире. Она даже поймала себя на забавном ощущении, что слова, произнесенные Мастером, имели определенный вкус, и в отдельных местах его пояснений это чувствовалось настолько сильно, что она сглатывала слюну в приступе неконтролируемой любознательности. Как бы там ни было, но с рождения любой человек привыкает верить своему восприятию. Поэтому, когда Мастер предложил ей самой создать для себя индивидуальную комнату отдыха и защиты, Агата, чересчур критически оценив свои силы, сильно засомневалась в своих возможностях. И ему пришлось терпеливо показывать потенциал намерения в мире Безвременья.

Все-таки, в странном месте они находились. Достигая ее сознания, слова Мастера превращались уже в собственное её намерение. Практически мгновенно вокруг них образовывалась замкнутая цилиндрическая форма. «Так бы в моем мире», – подумала она и тут же поймала строгий взгляд Мастера. Агата постоянно забывала, что он слышал ее мысли, как если бы она говорила вслух.

–Представь кролика, – строго сказал он ей.

Ее мысли вдруг стали крупными и круглыми. Они, как шары в кегельбане перекатывались в голове и, сталкиваясь друг с другом, превращались в дурацкие вопросы:

–Кролика? Почему? Зачем кролика? – задание Мастера показалось ей нелепым.

«А впрочем, какая разница! Хочешь кролика?! Да хоть соловья-разбойника!!!», – Агата почувствовала, что поймала кураж. В этом мире абсурда, возможно, только кролика и не хватает. Пространство и желание в этом необычном месте, словно два разноцветных потока, сливались воедино слабым усилием воли. От этого симбиоза рождалась новая реальность, в которой намеченная цель четко встраивалась в интерьер стремительно развивающихся событий. Похоже, кролик тоже вписался. Штиль холодной уверенности во взгляде Мастера, смотрящего куда-то за нее, сменился на готовность к штормовой опасности. Агата обернулась, но, право, лучше бы она это не делала. За ее спиной был не кролик, за ее спиной был монстр, взращенный разнузданной фантазией до размеров небоскреба. И эта фантасмагорийная тварь продолжала расти!