– Все эти проблемы решаемые, Майкл!

– Вы имеете в виду волосы на груди? Накачанные бицепсы? – не удержался от сарказма Берг. – Впрочем, простите, Тоси-сан! Я охотно верю, что вы разработали оптимальный план своей операции. Но для меня существует и этический аспект вопроса! Я мог бы согласиться на участие в подобной авантюре – даже не зная отличия молекулы от бактерии и рискуя жизнью на фронте боевых действий – если бы речь шла о спасении человечества от угрозы заражения. Но рисковать ради спасения репутации «Отряда 731»? Увольте, господин генерал! Вам стоит поискать другого исполнителя! Для меня эта задача совершенно неприемлемая…

После полудня яркое солнце заглянуло в узкое ущелье улицы Кагурадзака в токийском районе Усигомэ. Немногочисленные прохожие щурились от бликов, отраженных окнами домов, и невольно ускоряли шаг, проходя мимо мрачного двухэтажного здания участка военной жандармерии Императорской армии – Кэмпэйтай. Несмотря на чисто военную, как следовало из названия, ориентацию жандармерии, в круге ее профессиональных интересов оказывалась большая часть гражданского населения страны. Не заплаченный вовремя налог – предательство Японии. Жалоба на водителя военного грузовика, раздавившего курицу – поклеп на императорскую армию…

В конце улицы показался армейский штабной автомобиль «курогане». Стрекоча мотором, авто со скрипом притормозило под вывеской жандармерии. Выскочивший из автомобиля щеголеватый подпоручик с озабоченным лицом стремительно ворвался в участок. Грохоча ножнами сабли по ступеням, он без стука проскользнул в кабинет начальника участка, небрежно козырнул и положил на стол засургученный пакет.

Иероглифы на конверте заставили начальника вскочить с места. Почтительно вскрыв пакет из министерства юстиции, он быстро пробежал глазами короткий текст приказа, состоящего из двух пунктов. Первый повелевал немедленно освободить из-под стражи старшего военного врача 3-го класса Сиро Исии. Согласно второму, надлежало незамедлительно передать материалы по расследованию дела упомянутого врача курьеру главного штаба. Категоричность приказа подтверждала размашистая личная подпись министра.

– Благоволите подождать, господин подпоручик, – натянуто улыбнулся начальник участка. – Присядьте, прошу вас! Через пару минут дело принесут! Обвиняемого вы тоже забираете?

– Мне нужны только бумаги, – курьер скользнул глазами по обшарпанному диванчику и предпочел ждать на ногах. – Что касается этого врача, то просто отпустите его!

Через несколько минут, уложив толстую папку с досье военврача в портфель, курьер небрежно козырнул и вышел вон. Едва дверь за ним закрылась, начальник в бешенстве сломал карандаш и швырнул обломки в стену так, что следователь, принесший досье, втянул голову в плечи.

– Симатта![8] Наше армейское начальство совсем стыд потеряло! – заорал начальник во весь голос. – Они заставляют нас бросать за решетку тупых крестьян, укравших пригоршню риса, но алчного взяточника в военном мундире требуют отпустить! Ну, что ты стоишь? Иди и выпускай этого грязного бакаяро[9].

– Слушаюсь, господин начальник, – поклонился следователь. – Не следует ли нам извиниться перед господином военным врачом? Как-никак, а мы продержали его в камере десять дней…

– В приказе господина министра об извинениях ничего не сказано, – злорадно скривился начальник. – Синдзимаэ![10]

Предысторией ареста военного врача Исии было его разгульное поведение. Весной 1932 года осведомители донесли жандармам, что в районе Усигомэ в Токио, где много ресторанчиков и других увеселительных заведений, стал часто появляться развлекающийся мужчина, который тратил кучу денег с большим размахом.