Девчонки, которых я не знала, оживились, заинтересовавшись, и стали наперебой просить Веру Васильевну и меня рассказать им, как было дело. Мол, они уже давно выросли и знают, что школьные романтичные истории – это чудесно, прекрасно и волшебно… Брррр…

– Вы расскажите, а я пойду по школе прогуляюсь, – сказала я, рассчитывая поскорее ретироваться и не желая слушать эту историю из уст училки, но тут появилась Северова.

Она вошла бодрым шагом, но на неё никто не обратил внимания. Оля походила на учительницу: в её строгом костюме, с забранными в огрызок хвоста волосами и пронзительным цепким взглядом голубых глаз.

– О чём будут рассказывать? – спросила она у всех громко, а потом поздоровалась с учительницей: – Здравствуйте, Вера Васильевна!

Я закатила глаза и выскочила из кабинета.

Северова осталась – она не могла пропустить эту историю. И не могла предотвратить этот рассказ. Я знала, что ей интересно послушать это от любого человека – Оле приходилось собирать картинку того дня по осколкам, ведь я ничего конкретного не рассказывала даже ей. Это был мой день. Мой и Женькин. Больше – ничей!

Удалившись из кабинета, я пошла бродить по коридорам. Как и следовало ожидать, на встречи выпускников приходят кто угодно, кроме тех, кто мог быть мне интересен. Артёма, например, не было ни того, с которым я сидела одно время за партой, ни того, с которым я дружила во дворе, с параллельного класса. Вот их я бы с радостью повидала! Не настолько жаждала встречи, но раз уж пришла сюда, хотелось бы повидать именно их.

Не было и Элины – жутко странной, красивой, но глупой девчонки, про которую было бы интересно узнать, как она живёт. С ней тоже была связана одна история, произошедшая из-за Карпова, конечно.

Я в который раз убедилась, что встречи выпускников – не по мне. С кем хотела общаться – и так общалась, а остальные меня настолько мало интересовали, что даже отсутствие Элины и Артёмов не вызвали ни малейшей досады, а лишь подтверждали мою уверенность, что встречи – не по мне.

От нечего делать посетила столовую. Ноги сами принесли меня туда, на запах. Столовая по случаю праздника напекла уйму выпечки и была открыта в неурочное время. Вот здесь, пожалуй, ностальгия коснулась меня в полной мере – несравнимые ни с чем ароматы школьной  выпечки уносили в детство, даря радость и чувство неимоверного голода. Не зря говорят, что именно запахи лучше всего воскрешают воспоминания. Сразу же захотелось пойти и объесться булочками, пирожками и пирожными. И я не отказала себе в этом удовольствии.

Там, в столовой, встретила Ваню Гудвина. Встретила неожиданно и как-то буднично, как сотни раз встречала в школьной жизни. Он стал статным, серьёзным, но при виде него мне в голову всё равно лезли глупые шутки по поводу подаренных мозгов, сердец и прочего.

Так что этого парня я встретила, широко и искренне улыбаясь.

– Привет, Ворона! – поздоровался он, заметив меня и подозвав к себе – он был в очереди на несколько человек ближе меня.

– Привет, Гудвин! – ответила я весело. Вот от Ваньки моё придуманное Женькой прозвище звучало вообще ничуть не обидно и даже мило!

Он оглядел меня, изучая. Некоторое время мы просто стояли в очереди за пирожками и смотрели друг на друга, не зная, чего сказать.

– Ты Женьку не видела? – спросил Ваня, первым начав разговор.

Я поморщилась. Всё- таки Карпов где- то тут, тоже пришёл. Повезло мне, что пока не пересеклась с ним! Хотя…

Признаться честно, увидеть его мне бы хотелось. Так, одним глазком…

– Он что, должен был прийти? – спросила я безразлично. Наверно, слишком безразлично – всё-таки о том, с кем вечно ссорился, так безэмоционально нельзя говорить.