– Вит, лучше я своим позвоню. Олега Орловского знаете? – менты по-любому слушают шансон.

– Ну… – протянул мужчина, складывая руки крест-накрест и откидываясь на стуле.

– Это мой отец, я позвоню, и вы решите вопрос.

– А Пугачева твоя мама? – усмехнулся сотрудник и сам кайфанул от своей шутки.

Бестолковое существо. Вит только открыл рот, чтобы усмирить нелепый гогот, как дверь в отделение отворилась. Вошёл второй полицейский, что вез нас и положил какую-то крохотную бумажку на стол. Первый переменился в лице. От синего до пунцового, надул дохлые щёки и шумно выдохнул, чуть ли не присвистнув.

– Свободны.

Вот так бы сразу, но промолчала. Любопытство распирало наизнанку, что именно послужило причиной нашего досрочного, скоропостижного освобождения. Нас освободили от наручников, подали мне откинутую туфлю, наши вещи и вполне учтиво проводили за дверь. Вит недоуменно на меня посмотрел, во мне было удивления не меньше. Оказавшись на улице, без лишних слов сотрудников, остались одни.

– Кто-то из твоих? – расплывчато спросил друг, вдыхая аромат угасшего смога летней ночи.

– Как? Я никому не звонила, никто не в курсе, кроме…

Ян. Не может этого быть. В желудке свело от стыда, от поганой ситуации в которую я влезла. Но как, он ведь уходил, не ехал за нами. Вит с вопросом в глазах уставился на меня.

– Не суть. Лучше скажи, откуда у тебя наркота.

– Наркота, скажешь тоже, – парень поплелся вдоль аллеи, – так, на пробу.

– Вит, ты же завязал, ты клялся мне, божился…

– Не говори это слово вслух, – перебил меня, набирая темп шагов, – так совпало.

– Что произошло на улице, зачем ты влез? – догоняю его, поскольку уже не успеваю.