С учетом того что у подружки потомков пока нет, а у меня один такой гаврик уже имеется, почетная роль матери, очевидно, отводилась мне. Я покосилась на самозваное «дитя» – Ирка ответила мне радостной девчачьей улыбкой – и развила тему:

– Посещаем матерей-одиночек на предмет выявления особо нуждающихся.

– Это кто – это Маша-то нуждающаяся? – искренне удивилась Ксения Петровна. – Да у нее денег в три раза больше, чем у нас с Генкой вместе взятых! Дом – полная чаша, чего только нет!

Она секунду подумала и добавила:

– Знаю, чего – лекарств у нее в доме нет! – в голосе старушки зазвучало превосходство. – Вы, молодежь, глупые еще, не понимаете, что в трудную минуту полная аптечка бывает важнее тугого кошелька!

Мы с Иркой помалкивали, почтительно осмысляя эту глубокую житейскую мудрость.

– Вот ежели у кого температура внезапно подскочила, какой толк от пачки денег? Куда их девать, к больному месту прикладывать? – съехидничала бабуля. – И что прикажете делать, куда бедной женщине бежать среди ночи?

– Среди ночи-то? Ну можно забежать к добрым соседям, у которых есть аптечка! – тоже не без ехидства ответила я.

– Аптечка-то у нас есть, а вот младенцев нет! – парировала Ксения Петровна и сразу же погрустнела.

– Женщины бегают к вам среди ночи за младенцами?! – громко изумилась Ирка.

За дверью на лестничной площадке послышался хриплый стон, и я поняла, что бедный Гена не успел уйти далеко.

– Не за младенцами, а с ними! – объяснила бабуля. – Маша вот недавно прибегала, детское лекарство от температуры спрашивала. А откуда у нас детское лекарство? У нас детей нет и пока что-то не предвидится.

Стон на лестнице повторился и закончился стуком. Я искренне понадеялась, что Мишка Сапиенс не разбил себе голову о стенку, но отвлекаться на проверку не стала. Меня сильно встревожила полученная информация. Внутренний голос без промедления выдал на-гора стройную и страшную версию:

– Тяжелобольной ребенок не получил своевременной медицинской помощи и умер, а его несчастная мать с горя утопилась в пруду!

– Кто умер?! – испугалась Ксения Петровна.

– Ты думай, что говоришь-то! – упрекнула меня Ирка, покрутив пальцем у виска.

До меня дошло, что я говорю вслух, но отступаться от сказанного было поздно.

– Машин младенец? Он не умер?

– Когда?

– Ну… Когда у него был жар, а у вас не нашлось лекарства?

– С чего это ему было умирать? Маша в ночной ларек за водкой смоталась, мы малого раздели, обтерли с головы до ног и температуру сбили. Проверенное народное средство, действенное и безвредное, главное, водка должна быть крепкая, а лучше даже – спирт, – обстоятельно объяснила бабуля.

– Ах вот оно что! – задумчиво повторила я.

Это объясняло, почему Мария черт знает в каком виде неслась глубокой ночью через дорогу в водочный ларек. Вовсе не потому, что ей хотелось выпить в компании приятелей-алкашей! Она торопилась принести народное лекарство больному малышу, оставленному на попечение старухи-соседки.

– А где сейчас Машин ребенок, вы не знаете? – спросила тем временем Ирка.

– А где сама Маша? – Ксения Петровна пожала плечами. – Гуляют, наверное, в парке. Они там каждый день по два раза в день гуляют, утром и вечером.

Мы с Иркой переглянулись. Подружка покачала головой, я кивнула. Мне тоже казалось, что ни к чему рассказывать старушке о трагической гибели Марии. Хоть и есть у нее в доме аптечка, но действенного средства от удара там может и не оказаться. Я сделала над собой усилие и как ни в чем не бывало поинтересовалась:

– Так, вы считаете, Мария в материальной помощи нашего фонда не нуждается? Ей, наверное, еще кто-то помогает?