Самураи, стоявшие позади Аримы, были невысокие и на вид весили не больше пары-тройки пушечных ядер, но даже в простейших движениях была заметна их собранность. Справиться с ними в бою было бы непросто, а я прекрасно понимал, как мало нас пока на берегу.

Пока отец Валиньяно и даймё Арима обменивались любезностями, я разглядывал городишко: всего несколько десятков домиков, крытых тростником, храм – тоже деревянный, но крытый черепицей и украшенный к приезду Валиньяно, грязные немощеные улочки, вьющиеся среди жмущихся друг к другу домов, и горстка уличных торговцев, перегораживавших их своими повозками, хотя большинство торговцев были здесь, на причале.

Нас повели в храм для официального приема, и вблизи дома оказались еще менее прочными, чем я предполагал. Деревянные стены были такими тонкими, что достаточно сильный человек мог бы пробить их голыми руками, а окна и двери были прикрыты простой бумагой, подвешенной на рамах.

Извилистая дорога из города, поднимавшаяся по склону холма, тоже была грунтовой, потом переходила в щебенку и дальше – в камень. Где-то в конце этой дороги – может, в нескольких часах, а может, и в нескольких днях пути – стоял замок Арима, но я уже понимал, что в здешних местах честолюбию Валиньяно попросту негде было развернуться. Надолго мы здесь не задержимся, и брату Амброзиу придется пожалеть, что он направил нас сюда из Нагасаки. Одного из младших священников оставят здесь исполнять указания Валиньяно, а мы пустимся в дорогу так скоро, как позволит вежливость.

Дорога к замку даймё Аримы была перехвачена его врагами. Чтобы добраться до порта и встретить Валиньяно, ему со своими людьми пришлось спускаться по склону горы через джунгли по заросшей тропинке, а потом под покровом ночи сплавляться по реке на плотах. У нас не было иного выбора, как проделать тот же путь в обратном направлении. Бо́льшая часть иезуитов отправилась вперед в портовый город в провинции Бунго – выпад, который Арима не мог не заметить, чего, скорее всего, и добивался Валиньяно.

Мы поднимались по реке на плотах почти в полной темноте. Люди Аримы, стоявшие на носу каждого из плотов, осторожно отталкивались шестами, ориентируясь по памяти.

– Путь безопасен? – спросил я одного из них.

– Для небольших групп – да. Это все еще наша земля, и мы знаем ее лучше пришлых. Мы можем доставить в замок или из замка в обход вражеских заслонов несколько человек, но не сколько-нибудь значительные припасы.

Шум окружающих джунглей казался какофонией для наших непривычных ушей, но люди Аримы прислушивались, не покажется ли какой-нибудь звук чужеродным, и всякий раз, когда они реагировали, я старался определить, какой именно звук заставил их это сделать.

Когда выдалась возможность, мы поспали прямо на плотах, но отдых получился коротким и прерывистым, а проснулись мы с мокрыми спинами из-за воды, просачивавшейся сквозь настил плота или перехлестывавшей через его края. Утром жара охватила нас и крепко сжала в своих объятиях. Тяжелые шерстяные одеяния немногочисленных священников, сопровождавших Валиньяно, липли к телу, а стоило кому-нибудь из них подтянуть рукава или подвернуть нижний край рясы, чтобы хоть как-то бороться с духотой, как на него тут же набрасывались насекомые.

Священники молча чесались. Один из них покраснел и упал в обморок, обливаясь потом. Мне, одетому в тонкую рубаху и шаровары, было не так жарко, но все мы с завистью посматривали на легкие шелковые кимоно японцев и гадали, почему насекомые не атакуют их с тем же пылом.

Всю дорогу Валиньяно сохранял спокойствие, стоически вынося бесконечные извинения Аримы и в то же время отбивая любые попытки начать переговоры о торговле до того, как мы доберемся до места назначения.