Я умолк, пытаясь обобщить свои наблюдения и понять, что из этого могло быть полезным. И понял, что, по правде говоря, Нобунага не выдал почти ничего.

– Он был дружелюбен. Вел себя скромно, хотя по тому, как смотрят на него остальные, ясно, что его боятся. Он поддерживал пьющих, но сам пил мало. Как и говорил брат Амброзиу, ему нравятся иноземные дары. Он очень гордится картой, которую подарил ему брат Органтино.

Органтино благодарно кивнул.

– Жестокий или милосердный? Мудрый или глупый? Наблюдательный или наивный? – нетерпеливо спросил Валиньяно.

– Я слишком мало видел, чтобы что-то утверждать.

Валиньяно фыркнул.

– А те трое, что сидели на помосте перед ним?

Я как сумел описал всю троицу и увидел, что Органтино кивает. Когда я закончил, он дополнил мой рассказ.

– Полководцы Нобунаги. Коротышка с морщинистым лицом – Тоётоми Хидэёси. Пользуется репутацией прекрасного стратега, да и в политике разбирается неплохо. Когда войско Нобунаги осадило замок Инабаяма, Хидэёси подружился с местным крестьянином и узнал от того о козьей тропе, ведущей к задней стене замка. Хидэёси с небольшим отрядом прошел по этой тропе, ночью взобрался на стену, поджег склады, чтобы отвлечь внимание гарнизона, и открыл главные ворота, в которые вошла армия Нобунаги. Так осада, которая должна была тянуться многие месяцы, завершилась в один день. Толстяк, которого ты видел, – это Токугава Иэясу. Он сам – тоже даймё, правитель провинции Микава, но присягнул на верность Нобунаге и до сих пор эту присягу не нарушал. Он смел, иногда даже слишком, но также терпелив и исключительно предан. Однажды он удерживал замок против войска клана Такэда всего с пятью самураями. Он приказал открыть ворота, зажечь все светильники, а одного из своих людей поставил бить в барабаны. Такэда могли одержать легкую победу, просто войдя в ворота, но решили, что это ловушка. Войско Такэда разбило лагерь под стенами замка, вместо того чтобы захватить его, и это дало осажденным возможность дождаться подкреплений. Третий полководец, старший из трех, это Акэти Мицухидэ. Этот человек питает бо́льшую склонность к искусству и философии, нежели к войне, но тем не менее по-своему опасен. Он сыграл важнейшую политическую роль, организовав поддержку свержения Нобунагой сёгуната Асикага. До этого он несколько лет был ронином, самураем без хозяина. Он долгие годы служил клану Сайто и не сразу примкнул к Нобунаге после их поражения, поэтому не был связан клятвой ни с одним из даймё. Мы не знаем, что заставило его передумать, но, говорят, он еле сводил концы с концами. Это обычное дело для ронинов – потеря хозяина означает и потерю земельных владений, после чего они довольно быстро скатываются в бедность. Многие, чтобы выжить, становятся бандитами, но Акэти, говорят, не пал столь низко. Мне как-то рассказывали, что однажды, когда он устроил небольшой ужин для друзей, его жена продала свои волосы, чтобы оплатить его. Когда он об этом узнал, то был так поражен, что поклялся никогда не брать наложницу, какого бы высокого положения ни добился.

– Хм… По крайней мере, человек чести.

Я вспомнил, как сурово Валиньяно смотрел, когда уводили разрыдавшуюся наложницу Аримы. Хотя священники и не могли жениться, ходили слухи, что некоторые частенько посещают бордели, и у Валиньяно всегда вызывало отвращение даже упоминание о подобных слухах. Неверность была для него тем грехом, которого он не терпел.

Валиньяно потер глаза – это означало, что он устал не меньше меня. Я снова сделал глоток чая в предвкушении скорого завершения беседы и возможности поспать.