Она прошла к подиуму. Спокойно, уверенно.

Компания сделала заказ.

Галина направилась к бару и по пути подмигнула Осипенко:

– Вот видишь, все нормально. Они посидят и уедут. Это не для них кафе.

Обстановка вроде успокоилась, но ненадолго.

Когда парни выпили, лысый поднялся и рявкнул на диджея, когда тот менял диск:

– Эй, чушок, вруби что-нибудь из «кислоты» и громкость прибавь.

– Отдыхаете? Вот и отдыхайте, – ответил Леонид. – Слушать будете, что поставлю.

– Ты борзый, да?

– Но и не мальчик на побегушках.

Лысый явно нарывался. Но градус подпития у старшего был еще не тот, и он осадил товарища:

– Кабан, сядь, не мельтеши, я буду решать, что делать.

– Этот урод еще бы симфонию какую-нибудь поставил, – проворчал лысый.

– Слушай, может, выгоним их, пока не нажрались? – предложил Осипенко.

– Вот именно, пока не нажрались. Ты какой-то раздраженный стал, Юрик.

– Станешь тут, когда спокойно отдохнуть не дают.

– По-моему, кто-то говорил, что здесь тихое кафе, – усмехнулся Власов.

– Да, я говорил, и было тут всегда тихо.

– Это заметно.

– Нет, Макс, серьезно. Это сегодня только принесло придурков.

– Ладно. Посмотрим, что дальше будет.

– Да ничего не будет. Они, эти представители «золотой молодежи», в общем-то безвредны, если видят, что против них может выступить сила. Посидят и свалят, что им тут делать? Права Галина, не в то заведение завернули.

Но компания не собиралась уезжать. И с каждой выпитой рюмкой парни становились все более шумными и агрессивными.

– Официантка! – заорал на весь зал тот, кого звали Кабаном. – Неси литр коньяка!

Галина принесла. Поставила на стол, поднявшись на подиум. Когда уходила, третий, что сидел с краю, хлопнул ее по мягкому месту, и она, развернувшись, влепила ему пощечину.

– Ах ты, шалава пробитая, на кого руку подняла, тварь? – вскочил парень.

Этого ни Осипенко, ни Власов стерпеть не могли. Юрий рванул к компании.

– Выкидываем на улицу, там отрабатываем в щадящем режиме, – успел сказать Максим, догоняя Осипенко.

Юрий первым подлетел к подиуму. Парень сделал шаг вниз и сразу попал под бывшего офицера спецназа. Осипенко схватил его за руку, сдернул на пол и влепил еще одну пощечину, от которой левая щека стала пунцовой. Подлетел Кабан. Выбросил ногу вперед. Власов понял, что все же придется разбираться, перехватил ступню и резко ее вывернул. Кабан заорал от боли. Подскочил старший, Костик. В руке у него был нож.

– Брось нож, придурок! – крикнул ему Максим, отходя от подиума.

– Завалю скотов! – раздалось в ответ.

Парень прыгнул сверху и упал прямо на Власова. Дальнейшее произошло мгновенно. Максим действовал на «автомате». Владея в совершенстве приемами рукопашного боя, в том числе и против вооруженного противника, он схватил руку парня и вывернул. Но не отвел ее в сторону, а направил в грудь парню. Алкоголь сыграл свою роль. Трезвый Максим обезвредил бы не только этого пацана, но и всю компашку. Подшофе сработал рефлекс ликвидатора. Мозг не успел включиться в режим щадящей схватки, когда обороняющийся не имеет задачи убить противника. Парень охнул, завалился на бок. Девки завизжали, очумело смотрели на своего предводителя двое других парней. А Максим, придя в себя, обнаружил дергающееся тело у ног и нож в руке. Он сунул его в карман и крикнул Осипенко:

– Уходим! Быстро!

– Ты что, Макс? Только хуже сделаем. Все видели, что ты защищался, что пацан бросился на тебя с ножом. Брось его! Галина, – повернулся он к бледной, как мел, подружке, – вызывай полицию и «Скорую»!

– Да, да, а что сказать-то?

– Скажи, труп в кафе. Далее отвечай на вопросы.

– Ага! А парень этот, он что… мертв?