За окном солидные термитники поднимали с корнями кусты, которые обвивали их, как щупальца-гиганты. Кактусовые деревья перемежались с посадками подсолнухов.

На каждой захудалой станции продавали кукурузу веером, связки апельсинов и ядрёных кокосов. И снова всё в моё окно! Поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Саванна становилась всё суше, горы невысокие появились, редкие пальмовые рощи потянулись и речки каменистые потекли. Начался район Морогоро. На тот момент там шли дожди и целые леса раздутых баобабов выстроились, а среди них много поваленных деревьев с вывернутыми гигантскими корнями.

Спиленные великаны, беспомощно брошенные на землю со сломанными ветвями-руками, открыли всем на обозрение срезы тысячелетних стволов. Баобабовая древесина на срезе напоминала пчелиные соты, а центр пронзала сквозная дыра через весь ствол, как-будто там был стержень и его вытащили. Смотреть на страну через окно автобуса – это ли не великая забава на длинном пути?

Дорога пошла вверх, попрохладнело и вдруг стадо чёрных буйволов показалось справа! Я не поверила своим глазам. Неужели у дороги? Но когда слева появились стада рыжих газелей, я воззвала к толстому соседу. Он то и сказал, что проезжаем парк животных Микуми. Оказалось, что дорога идёт через него. Рыжих импал и газелей было не просто много, а очень много! Животные лежали повсюду под деревьями и в кустах. Пассажиры вяло реагировали на происходящее за окном, только я восклицала от восторга, не обращая внимания на танзанийцев. Повсюду подсолнухи и кактусы росли в дружном альянсе, зелёные мягкие горы поросли эвкалиптовым лесом, а подлесок из розовых кустов походил на заросли шиповника. Розовые цветы покрывали огромные пространства, постепенно переходя в обширные болота.

Потом стало совсем холодно, солнце садилось, всё небо сияло кромками позолоченных облаков. Каменистую реку укрывал вечер. Мой сосед-толстяк давно вышел, а вместо него разговорчивый мужчина подсел. Услышав, что в одиночку еду в Малави, только головой покачал. Видимо, ярко представил мои дальнейшие муки, а потому помог сориентироваться в городе Мбея, куда наконец-то приехали ночью. Все местные таксисты говорили на своих языках мне непонятных, но мой спутник позаботился обо мне и договорился о цене до отеля. Поехали! При помощи основных английских слов спросила водителя далеко ли ехать, а он совсем ни бум-бум.

– Ты что? Даже этого не знаешь? Давай обратно! Хотя нет, поехали! Я ведь тоже не говорю на суахили, тогда какая нам разница, как разговаривать?

Мой очередной отель тянул на «звёзды». Везде росли цветы. Идеальный европейский номер имел всё: мебель в белых чехлах, перевязанных красными лентами, тапочки для душа, хотя они имеются во всех гостиницах, горячая вода, одноразовые салфетки, мыло, шампунь, увлажняющий крем и зубная паста с щёткой. Но самым роскошным оказался капроновый полог с большим бантом. Именно он придавал кровати вид королевского ложа, легко охватывая её по периметру. Проживание в номере оценивалось в $6.5. Возможно, кто-то скажет, что он видел ещё не то в своих зарубежных поездках, да и я видела, но нельзя забывать, что это была Африка. В какой-то момент показалось, что меня заманили в ловушку и как-то хотят обмануть, ведь так дёшево быть не может. В отеле имелся ресторан, отдельный бар и терраса на улице. Утром проснулась цела и невредима. Стало стыдно, что я так мало заплатила, а ещё и плохо подумала.

Озеро Ньяса, входящее в цепочку озёр Великого Африканского Разлома, было моей целью, которую должна была достигнуть вопреки всем преградам. Знала о нём совсем мало, но те из немногих, кто видел озеро, восторженно заявляли: