– Нет, я такого не говорил… – пытается успокоить его Фарход. – Я лишь говорю, что это нормально, что у людей с прошлым боевым опытом могут быть подобные мысли о чём – то. Это, к сожалению. последствия той войны… И у меня порой бывает… Как нахлынет что-то и не отпускает… Странные глюки…

– Я понимаю о чём ты. – кивает Денис головой. – Ты про психический синдром у тех, кто раньше воевал. – Но Слава Богу, с этим у меня пока дела обстоят хорошо. Никаких глюков, воспоминаний или неожиданного нервного расстройства не было и нет. Я про другое.

Денис, двигается к старшине поближе и приглушает голос, чтобы никто не слышал.

– Я до конца не уверен, что он погиб… Мне кажется он остался жив и очень опасен…

Фарход смотрит на него и качает головой.

– Как же он мог остаться в живых-то, брат? Упав с такой высоты! А орден кто получил за его ликвидацию? Если ты думаешь, что он жив – ну иди, сдай свой орден, скажи, что ты задание не выполнил. Врага не уничтожил! А я вот свой орден сдавать не намерен! Для меня он уничтожен и на этом всё!

Денис тяжело вздыхает.

– Дай Бог, чтобы это было так. Чтобы Шакир никогда не нарушал нашу мирную жизнь. Но у меня такое чувство, что он ещё всплывёт… И тогда… Да. действительно, придётся пойти и орден свой сдать, чтобы всё было честно.

Фарход неожиданно расхохотался:

– «Всплывёт»? Спустя 20 лет? Да он давно уже в аду сгорел, твой Шакир!

Изменив тему и перейдя к обсуждению насущных проблем, они ещё долго беседовали, развалившись на широком айване под сенью старого могучего тутовника. Солнце клонилось к закату, озаряя багровым маревом соседние дворы, приятный теплый ветерок стал сменяться ночной мартовской прохладой и гостям уже было пора возвращаться восвояси. Завтра рано утром самолёт в Ташкент, а оттуда сразу пересадка до дому. Фарход прощаясь у ворот, предлагает самому отвезти гостей до Ташкента, но Денис деликатно отказывается:

– Хватит нам пользоваться уже твоим гостеприимством, ака Фарход! Ты уже и так несколько дней возишь нас по самым красивым местам Кашкадарьи. До Таша мы на самолёте доберемся. И ждём теперь тебя и твою семью в гости к нам!

После теплых объятий на прощание, Денис с семьёй направляется к такси, которое несколько минут, как ожидало у ворот.

Уже в самолёте Даша спрашивает у Дениса:

– Пап, а кто такой Шакир?

Отец аж подскакивает от удивления в своём кресле:

– Даша, а зачем ты меня про это спрашиваешь? Неужели ты чужие разговоры подслушивала?

– Да, нет, я случайно услышала, как вы с дядей Фарходом какого-то Шакира обсуждали вчера. Вы так громко разговаривали, что мы с девочками даже испугались…

– Ну хорошо. Услышала, так услышала… Шакир – это очень плохой человек. Террорист. Мы против его банды воевали с дядей Фарходом в СОБРе…

– А вы его убили?

Денис не знает, что ответить. Он молча отворачивается к иллюминатору и старые воспоминания, снова накатывают на него, словно девятибалльный шторм… Он опять видит этот суровый взгляд, который словно пронизывает его насквозь.

– Я уже даже и не знаю точно, Даша… Надеюсь… – неуверенно произносит отец, делая паузу после каждого слова.

– Поняла, папа… Больше не буду об этом спрашивать….

Даша, понимает, что этот вопрос вызывает болезненные воспоминания. Она берёт его руку в свою, и молча смотрит в пустоту…

Отпуск и каникулы закончились. Бесконечной чередой потянулись серые обыденные дни. Как-то вечером раздаётся звонок в дверь. Денис идёт к двери и открывает. На пороге появляются две женщины, видимо из управляющей конторы. Они, тараторя и перебивая друг друга одновременно выпаливают: