Ежедневно в отдел приходили информационные сводки разведуправления САВО и разведотдела Восточного погранокруга, материалы радиоперехвата Ташкентской редакции зарубежного радиовещания. Одним словом, пульс событий для нас был реально ощутим.

По правде говоря, как бы ни зашоривалось представление советской и зарубежной общественности на чуть ли не поминутных событиях ноября – декабря 1979 года, предшествовавших окончательному принятию решения на ввод наших войск в ДРА, смутное предчувствие неизбежности этого витало уже в начале 1979 года.

Помню, 5–7 февраля 1979 года в ходе командировки в 860-й отдельный мотострелковый полк (омсп) в г. Ош на юге Киргизии мы с только что назначенным и прибывшим за сутки до того его командиром подполковником Кудлаем В.С. (впоследствии генерал-лейтенант) отправились на «уазике» в поселок Сары-Таш. Там, высоко в горах, за полторы сотни километров от Оша, размещались передовые склады боеприпасов и ГСМ на случай выхода полка на прикрытие Памирского участка госграницы с Китаем.

Преодолели Алайский перевал (2730 м), затем перевал Талдык на высоте 3615 метров и остановились у памятника инженеру Грушко Ю.Ф., строившему Памирский тракт еще на заре советской власти. Он скончался там же, сравнительно в молодом возрасте. Сердце не выдержало.

Зима в разгаре. Суровое, неприступное высокогорье. Трасса узкая, но чистая. Однако километровые указатели на обочине завалены сугробами почти доверху. Не зря у хорогских пограничников бытовала шутка: «Ох, нелегкая дорога от Оша и до Хорога, от Хорога до Оша – та дорога хороша!»

Мы стояли и смотрели вниз, где далеко просматривались серпантины, по спирали восходившие на перевал. Настоящая «дорога жизни» для заоблачного Горно-Бадахшанского областного центра. Поражала скорость и в какой-то степени бесшабашность водителей грузовиков, снующих по немыслимым виражам. Казалось, неосторожное движение, занос – и полетишь по серпантинам чуть ли не отвесно. Ни костей, ни гаек не соберешь!

Кудлай В.С. вдруг пророчески сказал: «Как здесь воевать? Завалят дорогу в голове и хвосте колонны, и ты как на ладони. Будут сверху лупить… Ни укрыться, ни развернуться, ни сманеврировать, ни орудие задрать!»

Ему действительно через 11 месяцев, начиная с 8 января 1980 года, придется вести полк через эти и дюжину других перевалов, среди которых нешуточные «40 лет Киргизии» (3640 м), Уз-Бель (4651 м), Иркештам (4280 м), Найзаташ (4137 м) и прочие «четырехтысячники». 860-й омсп без «колес» (их отправили через Термез), на гусеничном ходу вышел к поселку Ишкашим на афганской границе. До передачи в состав Ограниченного контингента полк сопровождала группа офицеров из штаба и некоторых управлений САВО. От Ишкашима оставшиеся до Файзабада 180 километров (где до 1989 года дислоцировался полк) мотострелки с боями, потерями и непрерывными расчистками бесконечных завалов пробивались месяц.

Но вернемся к началу 1979 года. В апреле привычный уклад жизнедеятельности нас, «среднеазиатов», был внезапно нарушен московской директивой по полному развертыванию и передислокации 68-й мотострелковой дивизии (мсд) в район Термеза, то есть на границу с Афганистаном.

Подобных дивизий и в других приграничных округах было сравнительно немного. По штатам мирного времени она являлась почти полностью боеготовой, за исключением одного из мотострелковых полков второго эшелона, и прикрывала важное Алма-Атинское направление. Один из ее полков постоянной готовности дислоцировался на самой границе с Китаем в г. Панфилове (г. Джаркенд). Другой, такой же – в пригороде Алма-Аты.