Несколько раз встречались мазары – культовые места исмаилитов. Здесь были когда-то похоронены местные святые шейхи. Теперь там может быть маленький загончик (огороженный глиняным забором дворик) с глиняным домиком размером с конуру; домик украшен камнями, старыми кувшинами и рогами. Бывает и маленький мазар – в заборе как бы ниша, а над ней к забору прицеплены рога. Эти же рога отмечают те родники, которые почитаются как святые. К культовым деревьям иногда прицеплены тряпочки, как у нас в Бурятии.

Прошёл километров 35, и несколько устал. Подвозить меня сегодня было некому. Может, и были две-три машины, но я, вероятно, их пропустил, навещая местных жителей. Интересно: в каждом селе есть автобусные остановки, но нигде нет автобусов, и людей на остановках тоже нет. Подошёл вечер, и я оказался в большом селе – тысячи на две человек, а то и больше. Сперва меня зазвали в очень богатый и цивильный дом, но что-то уж очень холодно, неуютно и показушно там было, и я оттуда ушёл, объяснив, что до ночи ещё далеко и я желаю идти дальше. С неохотой меня отпустили, но тут на другом конце села меня всё же зазвал в гости другой человек, владелец магазина. Его магазинчик (один из трёх в кишлаке Вранг) являл собой преобразованную автобусную остановку, хозяин только добавил переднюю стенку с окошком и сделал дверцу. В магазине продавали российские соусы и приправы, китайское и турецкое тряпьё, стиральный порошок, зубную пасту и мыло, а также другие товары длительного хранения. Фруктов и хлеба в магазине не было. Хозяин сам, попеременно с женой, тусовался на пороге своего магазина, общаясь с проходящими местными жителями, и тут заметил меня.

Тут уж мне было не уклониться от ночлега: ведь уже начало темнеть.

Хозяин родился и жил в этом кишлаке первую часть жизни. Потом поступил в Душанбе в институт, чтобы стать учителем истории. Проучился четыре года, но получить диплом не успел – разгорелась война (был 1993 год). Вернулся в кишлак, сперва устроился учителем, но платили очень мало. Поэтому решил стать бизнесменом. Взял кредит $3000 и стал возить товары из Душанбе. Тут изредка бывают грузовые машины, можно с ними отправить попутный груз, килограмм стоит 15 дирхам (1,5 рубля). Вот он периодически бывает в Душанбе, заказывает и отправляет товары. Но спрос не очень большой – всего на 20 сомони (180 рублей) в день, плюс многие покупают товары в долг. У некоторых односельчан уже долгов долларов на двести, для них существует специальная долговая тетрадь.

– Особенно тяжело весной, когда проблемы с мукой и едой, урожая ведь не хватает. Долина у нас узкая, полей больше не становится, а население каждый год растёт, в каждой семье сколько детей. Хорошо, что людям помогает фонд Ага-Хана, а то бы совсем было голодно. Да и так тяжело, все приходят и в долг просят что-нибудь. Я уже думал больше не давать в долг, но наш халифá сказал, что нам, как мусульманам, нужно давать в долг другим, от этого бывает благодать, а отказывать нельзя, – так говорил хозяин.

Мы пошли в дом; директор магазина жил довольно цивильно. Тут к нему пришёл его друг, неудачливый учитель географии. Оба они были усатыми. А вот бородатых в деревне почти не было – только один старичок-«халифа».

– Я тоже учился в этом же институте, что и он, – рассказал географ. – Но проучиться успел только один год, потом перешёл в другой институт. Не успел сдать диплом, началась война, и стало не до дипломов. Я сейчас прихожу, говорю, дайте мне диплом, ведь я почти уже закончил, а там говорят: пятьсот долларов! Я им говорю, давайте за сто, ведь я уже пять курсов проучился, всего ничего осталось. А они говорят: хоть учился, хоть не учился, всё равно диплом стоит $500. А меня учителем в школу не берут без диплома!