– Мы напоролись на засаду! Двое убиты! Есть раненые!

– Закрепись! Не отходи! – приказал Гайдаенко. – Я вызываю вертолёты!

– Атакуют! – прохрипела рация и задохнулась.

– Держаться! – настаивал командир. – Высылаю поддержку и вертолёты.

Направленец от авиации уже вызывал вертолёты, он передал, интересующие офицера боевого управления, данные, после чего тот попросил обозначить себя и противника в нужное время ракетами.

Через пятнадцать долгих минут послышался звенящий гул, и вскоре среди гор показались две точки. Вертолеты маневрировали, меняя курс и высоту, приближаясь к цели, увеличивались в размерах. Вот уж видны поблескивающие колпаки остекления, одиночными искорками сверкали отстреливаемые ловушки.

«Пора!» – решил Гайдаенко, и в воздух взвилась зеленая ракета, брызгаясь искрами, она сгорела, не долетев до земли. Две красные, одна за другой, по пологой траектории, со злобным шипением устремились к утёсу. И тут же послышался хрипловатый голос:

– Удаление пять. Подтвердите цель.

– Цель: скопление противника, минометная точка у скалы внизу, – передал направленец.

– Это оторвавшаяся от горы скала? Красная такая? – уточнял ведущий. Направленец подтвердил.

– Работа! – сообщил ведущий, и тут же с двух вертолётов сорвались и помчались с грохотом хлесткие плети реактивных снарядов. Вспухла пылью земля. Обезумевшие от страха душманы кидались во все стороны, и их везде настигали и секли горячие осколки.

Гайдаенко наблюдал за попавшим в беду противником, и не испытывал при этом ни чувства мести, ни жалости, он, как в кино, был зрителем, наблюдавшим жуткую картину запланированного историей уничтожения людей.

– Земля! – затрещала радиостанция. – Чем еще помочь?

– За горой, слева по курсу, в километре-двух наши попали в засаду. Им надо хорошо помочь, при возможности забрать раненых, – передал Гайдаенко. Вертолёты легли на боевой курс, заложив такой крен, что Гайдаенко зажмурился, ожидая беды. А когда открыл глаза, то вертолёты, разбрызгивая винтами солнечные искры, мчались по самому дну ущелья, чудом не касаясь лопастями отвесных скал. Вот они вышли «на горку», свалившись на правое крыло и опустив нос, ринулись в атаку.

Гайдаенко пытался вызвать Веремчука на связь, но тот не отзывался. «Не надо было посылать их туда, – упрекал он себя. – Вызвал бы сразу вертолёты, и обошлось бы без потерь».

Хриплый голос прервал мысли.

– Ещё чем помочь? – спрашивал летчик.

– Поддержите нашу атаку.

– Рассчитывайте на десять минут, – предупредил лётчик.

Хоть и много уже было на счету атак, а все же какая-то сосущая тревога поселилась рядом с сердцем и сжимала его все сильней и сильней.

Взглянув на часы, было 15.20., Гайдаенко ракетой поднял подразделения в атаку. Осыпая камни, устремились вниз солдаты и офицеры. С той и другой стороны защелкали, засвистели пули.

Мелькнула белая чалма. Крупными прыжками Гайдаенко устремился за ней, и тут же почувствовал страшной силы удар в живот, повергший его на острые камни. Каска, звякнув, покатились вниз. Подбежали Фёдоров и капитан Федосеев. Они залегли рядом.

– Живы, товарищ подполковник? – тронул его за плечо Фёдоров.

– Жив… Ранен в живот… – сглатывая солоноватую сукровицу, ответил Гайдаенко. Глубоко вздохнув, приказал Федосееву принять командование группой.

– Поспеши. Уйдут, – слабеющим голосом сказал он.

– Хрена куда уйдут! – зло выругался Федосеев, срываясь с места туго взведённой пружиной.

Фёдоров ввёл командиру обезболивающее и кинулся искать фельдшера. Зажав ладонью рану, Гайдаенко следил за боем. Он видел, как сужался круг, как выходили из укрытий душманы с поднятыми руками, как Федосеев швырнул за скалу одну за другой две гранаты, а потом сам метнулся туда, сея огонь из автомата. «Пропадёт ведь, отчаянная голова!» – подумалось.