Теперь она зарыдала. Я пожалела, что выбрала такие слова.

– Как это не против неё? – почти закричала. – Против кого оно могло быть направлено? Весь город знает, чья она была дочь. Мы уговаривали Лизи не выходить замуж за пройдоху Макса Эванса! Он работал тренером футбольной команды! Можете себе такое вообразить? Кажется, он даже организовал молодежный клуб. Ему и дело не было до нашей дочери! Он всегда был увлечён только спортом. Женитьба на Элизе дала ему хорошую финансовую площадку для реализации своих планов и проектов. Понимаете? Тонкий холодный расчет. А Лизи, как дура, купилась на дешёвую романтику. Вопреки всем уговорам, сказала, что любит его и хочет быть только с ним. Не захотела жить с нами под одной крышей. В доме полно мест. Мы так уговаривали её остаться с нами. Со своей настоящей семьёй. У неё было всё. Всё, что она только пожелает. Элизабет была непреклонна. Тогда мы купили им тот дом, в котором вы их сегодня обнаружили, чтобы они не мотались по съёмным квартирам.

Бен Паркер подал голос и холодно заговорил с сыном:

– Ник, пожалуйста, отведи маму куда-нибудь подальше. Дай её успокоительное. Позаботься о ней. Мне нужно наедине поговорить с детективом.

Сын послушно встал и увёл мать.

Какое-то время Бен Паркер ничего не произносил. Он пристально смотрел мне прямо в глаза. Я была уверена, что он привык запугивать людей таким приёмом. Но со мной это не работало, я спокойно его выдержала.

Наконец он сунул руку в карман пиджака и достал небольшой конверт. Встав с места, неторопливо подошёл к креслу, где я сидела, и протянул его.

– Вот. – Затем развернулся, дошёл до дивана и сел обратно.

– Что это? – спросила удивленно я.

Паркер снова посмотрел на меня как на идиотку.

– То, что вы ищете, – спокойно ответил он.

Теперь я озадачилась.

– Могу ли я открыть его?

– Сделайте одолжение, детектив.

Я вскрыла конверт. В нём находился единственный листок бумаги, на котором в два столбика написаны имена. Некоторые мне знакомы: три или четыре принадлежали известными репортёрами на местном телеканале новостей, несколько выдающимся политикам, а другие я видела впервые.

– Кто все эти люди?

– Мои враги, – ровным голосом ответил Паркер. – Список неполный. Это самые основные. Преступник кто-то из них. Начинайте искать.

Сказать, что я была потрясена, значит не сказать ничего. Я просто сидела, не в силах выдавить ни слова.

– Послушайте, я не говорю, что кто-то из этого списка лично убил мою дочь, скажем, лицом к лицу. Но кто-то из них нанял убийцу.

Я медленно и осторожно заговорила:

– Мистер Паркер, со всем уважением, ведь я только что сказала, что, вероятней всего, убийство Элизабет было не личным. Есть, по крайней мере, одно доказательство, как убийство вашего зятя. Я не могу большего озвучить до выяснения всех обстоятельств смерти.

– Хотите сказать, что моя дочь стала жертвой по чистой случайности? Или этот кретин, её муженек, задолжал денег, и его решили убить? А вместе с ним и мою дочь?

«Вероятно, первый вариант больше подойдет», – подумала я. Но я знала, что вслух этого лучше не произносить. Прежде чем я успела ответить, он добавил:

– Детектив. Тяжёлый опыт научил меня не верить случайностям. Понимаете? Не знаю, как и почему, но смерть моей дочери носит сугубо политический характер. В политике всё лично. Поэтому не пытайтесь говорить мне, что в данном случае это не так. Задача вашего Бюро и вас лично – найти ответственных за содеянное и привести их ко мне. Для восстановления справедливости.

Я долго и глубоко вздохнула. Теперь я внимательно изучала лицо мужчины, сидящего напротив. Бен Паркер – законченный эгоист. И поняла я кое-что ещё. Ему казалось неубедительным, что в жизни может быть сделано что-то не специально для него одного. Даже смерть дочери должна быть для него. Элизабет просто встала между ним и тем, кто его ненавидел. Видимо, он в это свято верил. И сомнению доводы не подлежали.