Настоящий тайник находился в стене за боковой стенкой шкафа. И на текущий момент там были спрятаны ингредиенты для зелья, с помощью которого можно было смыть ауру с украденного. И этого вполне хватит для того, чтобы возникли соответствующие подозрения.

Но реальность в очередной раз удивила. Третий гвардеец внес в холл Пупсика.

– Лэр Найджел, а как вы объясните это?

– Это не мое, – тут же открестился я с облегчением. – Дело в том, что моя квартирная хозяйка ненадолго уехала и попросила присмотреть за своим цветком. Это случилось при Ее Высочестве принцессе Авроре, она может подтвердить.

Последнее я добавил, чтобы старшему дознавателю не пришло в голову найти и устроить допрос мадам Катин, которая сдавала квартиру Лису и никогда в глаза не видела Найджела Саттенли.

Лэр Кэллар помрачнел и сделал знак гвардейцам с вещдоками покинуть квартиру.

– Складно у вас все получается, – сказал старший дознаватель, прикрыв дверь. – Только есть одна проблема. Принцесса Аврора сегодня ночью скончалась.

Я оцепенел.

– Но… Я же вернул ее во дворец! Лично Его Высочеству принцу Стефану! – я перевел взгляд на отца в надежде, что тот опровергнет информацию о скоропостижной смерти Авроры, но тот лишь покачал головой.

Захотелось рвать и метать. Кричать. Разбить кулаки в кровь. Хоть что-нибудь, чтобы снова почувствовать себя живым!

Нет, мы не были с Авророй близки, но и я не бездушная тварь. За этот короткий вечер я успел прикипеть душой к хрупкой принцессе, которая имела все шансы стать великой королевой.

– Лэр Найджел, это растение, которое, по вашим словам, досталось вам от домохозяйки, называется сперетикум лаэрджи, – слова лэра Кэллара доносились как из тумана. – Достать его сложно даже на черном рынке. Из его листьев получается сильный наркотик: в случае передозировки противоядие нужно принять в течение часа. Может, вы знаете, каким образом Ее Высочество могла отравиться?

– Видимо это случилось в то время, когда я оставил Ее Высочество в комнате одну переодеваться, – глухо отозвался я.

– Сожалею, но вам все же придется проследовать с нами до выяснения всех обстоятельств, – сообщил лэр Кэллар.

– Я тоже еду, – матушка тут же выступила вперед прямо в халате.

– Мам, не надо, – но матушка упрямо поджала губы. – Пап, останови ее, она итак всю ночь не спала.

– А сейчас тем более не усну!

Но отец кивнул и мягко оттеснил матушку.

В холле стало невыносимо влажно. Еще чуть-чуть – и от водяной стены между холлом и гостиной совсем ничего не останется, а в квартире пойдет дождь.

– Не волнуйтесь, лэресса Линнея, – сказал лэр Кэллар. – Если ваш сын говорит правду, то уже к вечеру мы его отпустим.

– Все будет в порядке, – пообещал я и вышел из квартиры, стараясь не смотреть на родителей. Но даже так я был уверен, что без слез не обошлось.

Старший дознаватель замыкал шествие и аккуратно прикрыл за собой дверь. Молча мы спустились по лестнице и вышли на улицу, где нас ждал служебный мобиль с зарешеченными окнами. Прежде чем сесть внутрь, лэр Кэллар сделал знак, и один из сопровождающих нас гвардейцев надел на меня блокирующие магию наручники.

– Это временная мера, лэр Найджел, – старший дознаватель развел руками. – При всем моем уважении к вашему отцу, закон для всех один.

Гвардеец встал за моей спиной и повязал мне на голову черную повязку, закрывающую глаза.

Сердце болезненно сжалось. Закон для всех один, но глаза завязывают только особо опасным преступникам.

Камера, в которой меня разместили, оказалась чистой и сухой. На этом все ее достоинства заканчивались. Из мебели имелась только узкая деревянная скамья, на которой я даже умудрился вздремнуть. Но больше угнетало отсутствие окон. Я сидел в полумраке без возможности определить, сколько прошло времени.