Помимо непосредственных деяний по изготовлению дипломов, грамот, гербов и копий с родословных, на отделение возлагалась и обязанность разработки геральдической науки с желательной публикацией полученных исследований. А поскольку управляющий Гербовым отделением, статский советник Бернгард Карлович Кене, будучи сыном бременских музыкантов, был страстным нумизматом, но ни на грош не смыслил в геральдике, то наукой, по мере возможности, ума и знаний, занимались секретарь отделения и, опять-таки, Плеханов с Костливцевым.

За четыре с половиной года службы Константин Валентинович столь поднаторел в геральдических вопросах, что написал и опубликовал в журнале «Северное сияние» аналитическую статью на двухтомное издание «История родов русского дворянства» писателя и генеалога Петра Николаевича Петрова. Более того, он подверг критическому замечанию некий довольно сомнительный постулат Петрова касательно одной из ветвей князей Рюриковичей, в чем оказался прав и был поддержан учеными-историками Григоровичем и Виленским.

За это время Константин Валентинович перебрался из тринадцатого класса в девятый и не был намерен останавливаться на достигнутом. Ему вот-вот светило место секретаря и восьмой класс, то есть утраченный ранее чин коллежского асессора.

А еще в качестве приза Константин Валентинович прикупил симпатичный особнячок на Лиговке близ Сангальского сада и владел ценными бумагами, приносящими ему годовой доход в сумме семи тысяч рубликов, что было весьма недурственно, ежели учесть, что сам господин управляющий Гербовым отделением его высокородие Бернгард Карлович Кене имел годовое жалованье всего-то около трех тысяч рублей. Спрашивается: зачем ему, Константину Валентиновичу Плеханову, заниматься разного рода аферами и махинациями и подставлять свою лысеющую голову под плаху правосудия, то есть рисковать, когда он и так имеет все, что желает, причем без особых проблем? И денежки текут к нему хоть и не рекой, но зато никогда не ослабевающим ручейком.

Риск? Все очень просто: он надобен для натур юных и страстных. Или тех, кто душою не повзрослел, хотя телом давно не юн. А у него душа соответствует возрасту: тридцать шесть годочков с гаком. Возраст далеко уже не нежный, так сказать. И к риску и всяким резким телодвижениям, как в прямом, так и в переносном смыслах, не очень и склонный.

Так, ну или примерно так Константин Валентинович и высказался «графу» Давыдовскому, когда тот прибыл в особняк на Лиговке.

Поначалу они, конечно, пожали друг другу руки и даже обнялись – как-никак вместе кантовались в Сибири пять годочков, а до того, в бытность «Червонными валетами», проводили кое-какие совместные дела, – но после, в процессе разговора, стали отдаляться друг от друга с быстротой пущенной сильной рукой стрелы. Или пули. А еще лучше – молнии. И в конце беседы, еще до того, как Давыдовский ушел, громко хлопнув на прощание дверью, отдалились настолько, что стали совершенно чужими. Хуже того: они сделались врагами. Потому как друг, отказавший в помощи, не просто чужой человек, он становится врагом. Именно так думал Павел Иванович Давыдовский, топающий по набережной Лиговского канала неизвестно куда.

После такого разговора ноги топают в одном им известном направлении, голова бывает занята мыслями о состоявшемся разговоре с обидчиком. Потом вы вдруг приходите в себя и обнаруживаете, что стоите посередь какой-нибудь площади. Ноги гудят, голова тяжелая, и вы не знаете, что делать далее и куда идти.

С Давыдовским случилось несколько иначе. Вначале его понесло по Лиговке просто прочь от дома этого мерзавца Плеханова, отказавшегося помочь ему собрать сведения про великого князя Михаила Николаевича. А ведь что он, Давыдовский, попросил у этого отступника? Принять участие в какой-нибудь хитроумной махинации? Нет. Быть наводчиком в новом деле? Тоже нет. Может, Павел Иванович попросил у него околпачить подвыпившего купчика? Увольте, господа! А-а, Давыдовский, верно, велел Плеханову продать тупому кабатчику дворового пса, выдав его за какого-нибудь бернского зенненхунда или чепрачного бладхаунда? Да ничего подобного! Павел Иванович только и всего, что попросил бывшего «валета» побольше разузнать про Его Императорское Высочество Михаила Николаевича. Не бросить в него бомбу, не стрельнуть в живот из револьвера – только собрать кое-какие сведения. И получил от ворот поворот!