Но офицерское звание без высшего не получишь. Пошел на учебу платно. На юридический. Здесь те нормы не нужны, но вот образ мышления очень нужен. Не в плане использования, а в плане взлома системы. Надо понимать, как думают следаки, прокуроры и судьи. Без согласования с ними дела не будет. Закончил за три года, тогда еще можно было. Перешел в наркоконтроль, там знания специфические. Даже очень. Простому обывателю, который смотрит телевизор и новости черпает в интернете, не понять. И я не понимал, пока не поработал. Как в фильме «Замысел» – «В действительности все не так, как на самом деле». Тайные шестеренки, звенья и рычаги социального механизма. Агенты, резиденты, явочные квартиры, вербовки, прослушка и прочие изыски. С виду депутат, приличный человек, но я -то знаю, кто его вербовал. У меня самого такие были. Торчат на улице неприметные тети и дяди, держат углы кварталов. Никто внимание не обратит, как наружка объект пасет. Впрочем, хороших профессионалов никто сразу не вычислит. Надо проверяться. По телеку пафосно вещают об очередном коррупционере? А за этим стоят деньги, которые он не по чину прихватил или не поделился, или зазнался. В любом случае стал неуправляемым. Но перед этим планирование подстав, нахождение исполнителей и мнимых свидетелей. Тоже работа. Вот и живешь с таким пониманием. Оглядываешься, страхуешься, все время на стороже. И складывается образ жизни, когда никому не доверяешь, не веришь и видишь одну гадость. И так хочется вернутся в детство, где все просто. Но уже никак. Поэтому плюс это или минус, сложно сказать. Это отпечаток, который никуда не денешь.

Еще минус, и самый главный, – я попал в прошлое. И ни капли на это не рассчитывал. Такая вот плата за молодость. И без всего. Абсолютно голый. Тот мой мир отделен не просто расстоянием, а временем. И не досягаем, наверное, уже никак. Да и зачем? Меня там нет даже физически.

Огромный плюс – я влюбился в девчонку. Не в юное прекрасное тело, хотя оно такое и есть, а в человека, тонкого, чувствительного, преданного. Уже только ради этого стоило бросать все и нестись хоть на другую планету. А с остальным справимся.

Появилась юношеская смелость, граничащая с наглостью. Она пропала лет после тридцати семи. А теперь я чувствую прилив такой непотопляемой уверенности, что знай про нее местная знать, обязательно прислали бы на болото представителей просить меня на царство.

Ко мне подсела Алена.

– Я буду с тобой во всех делах. Даже если тебя в острог или на каторгу, пусть и меня тоже. Лишь бы как ты.

– А что сразу на каторгу?

– В гадании тетке открылось, что путь будет твой тернистый, вне закона и порядков, но вперед.

– А чем дело кончится, не открылось?

– Так же, как у всех. Помрем. Важно, чем вспомнят.

– Ух, ты моя умная-разумная! Давай, подумаем, как жить. Умереть еще успеем. Только еще скажи, ты в теткино гадание сразу поверила?

– Чего верить? Оно есть. Тут важно узнать те знаки и людей, которые предсказаны. Там же не дословно говорится, а иносказательно. И умом дойти невозможно, только сердцем.

– И когда ты дошла?

– Как увидела, так и поняла. Даже если урод под платком, все равно это он. И мой.

– А без гаданий бы не узнала?

– Да забыла я про все теткины слова! До того ли было?

– Про тюрьму забудь. Не твое это дело. И не спорь. Кто-то должен меня выручать и передачки носить. Лучше меня предупреждай, если что недоброе почуешь.

– Это как получится. Все под Богом ходим.

Мы с Домной идем на встречу со связным. Аленку оставили на хозяйстве. Дошли до болота. Это километров пятнадцать. Дед уже ждет. Осмотрелись. Тишина и благолепие. Подошли. Обнялись.