– Веником?

– Могу и дубьем, коль охота будет.

В ведрах запарены ветки и травы. Алена плеснула на камни, и пар размыл ее фигуру.

– Алена, без обид, тебе сколько лет?

– Пятнадцать. Скоро уж шестнадцать будет. А тебе?

– Двадцать три, вроде как.

– А чего спрашивал? Не старая еще. Это парням годно постарше. И все ничего. А бабий век короток.

– Ты про замужество?

– А про что еще?

– Пятнадцать разве не рано?

– В америке твоей рано поди. А у нас и в двенадцать выдают. Помещик Краснов сам о тридцати пяти годах, а взял за себя барыню четырнадцати лет. Так то баре, крестьяне раньше сватают.

– Так это же дети.

– Какие дети? Женское началось, так уже девушка. Еще скажи, в двадцать лет в чадах ходят.

– В четырнадцать рожать женщина еще не готова.

– А в тридцать пять уже никак. Только и отпущено, считай, двадцать лет.

Алена взяла веник и умело хлестала меня, растирала пучками трав и веток. После выгнала на улицу. За баней оказался родник, обложенный камнями. Он тек сначала во врытый дубовый сруб, а далее ручьем в лес. Я нырнул в купальню, следом с визгом плюхнулась Алена. Картинка в глазах стала четкая. Как пелена спала. Я толчком выбрался на край, подал ей руку. Секунду полюбовался на обтянутое рубахой мокрое тело, и мы побежали в баню.

Не могу я восторженные взгляды обломать. Ребенок. Взрослый, побитый жизнью, но наивный ребенок. Считает, что я не просто так ее спас, рисковал жизнью, а послан свыше, предназначен. Теперь я – ее герой. Вида старается не казать. Но ходит за мной, как за малым дитем. Показывает, рассказывает, буквально, соринки сдувает.

После бани меня ждала обновка – синяя рубаха и новые порты домотканные. Все крепкое, не чета китайским или турецким изделиям. Я переоделся.

На завтрак или обед скорее – похлебка из тетерок с гречневой кашей и травами. Очень густая и очень вкусная. Домна на столе прямо поставила деревянную лохань. Черпаком навалила целую. Мне выдали деревянную ложку с погрызенными краями. «Сам потом себе вырежешь, – прокомментировала Домна мой взгляд, – эту Аленка в малолетстве покусала». Помолились на восток и уселись. Мы хлебаем по очереди. Сначала Домна, потом я, и Алена. После жижи тетка раздала мясо. Я съел все, что предложили. И в кои-то веки наелся. Чаевничать решили через час.

А пока я узнал их историю, но полагаю, что не всю. Сестра Домны, Настя была сильной знахаркой. Травы, грибы, коренья и даже жуки находили свое применение. Жили они в той деревне, где мы ночевали. Настя и Домна были вольными. Но Настя вышла замуж по любви за крестьянина и стала крепостной. Внезапно погибает муж. Вдовья доля горькая. Из близких родственников здесь только одна сестра, сама незамужняя дева, да Ефим, старший брат мужа. Нанялась Настя в помощь к одному крестьянину торговать на ярмарке. Приметил ее там барин, старый, богатый и своенравный. И не мудрено глазу зацепиться, если Алена на мать похожа. Стал заезжать к помещику Тростянскому, да торговаться. И купил вдову за пять тысяч. Деньжищи огромные. В Москве камердинера грамотного за такие деньги купить можно. А в Меряславле и подавно, два каменных дома построишь.

Что дальше случилось, не ведомо. На следующий день барин, ее купивший, заявил, что она по дороге в речку бросилась, да утопла. И хоронить некого. Алену Домна себе забрала, но приказчик ей напоминал постоянно, что имущество это господское. Ей положили пятьдесят рублей в год оброку за проживание. С большим трудом удалось собирать, по крохам, чтоб недоимки не было. Невзлюбил приказчик ее, да еще и крестьян натравил, что, дескать, порчу наводит на скотину. Оттого удои плохие. Даже побили ее раз. И решила она в лес уйти. В своем доме появляется иногда только. Огород разбит маленький, чтоб показать наличие хозяев, а основное хозяйство на лесном хуторе. Домна сама грамотная. Выучила племянницу читать и писать. Потихоньку все успокоилось. В лесу сподручнее. Грибов насушит, рыжиков насолит, ягод наберет и продает. Хватало на соль, крупу и оброк. Но в лесу девку не удержишь все время. Да и сватов надо поджидать. Не век же в девках куковать. Решили пожить год на людях. Но сваты не торопятся. Тогда попросила Алена погадать, кто судьбой ее будет. Долго отказывалась знахарка, но уговорилась. И увидела Домна: в старом заваленном колодце парень, нето иностранец, нето кто. Удивилась, но старого Ефима попросила смотреть ямы в округе. А тут я и нарисовался.