Русский «гайд-парк», как я его называю, открыл свой очередной сезон в начале сентября. Уважаемая публика начала возвращаться из поместий, многие после тура по заграницам, потому и общественная жизнь столицы оживилась.

Надо заметить, что 1869 год и большая часть 1870-го прошли достаточно спокойно. Нет, разного рода скандалов – как коррупционных, так и бытовых – хватало. Главное – страна не вела войн и не случилось террористической вакханалии. Предпосылки для неё были, так как после смерти Муравьёва и последующей амнистии ряда революционных лидеров появились новые проблемы. Я до сих пор не могу понять мотивацию императора. Александр не только вернул из ссылки ряд откровенных врагов России, но и дозволил некоторым поселиться в столице. Жили бы эти упыри в своих имениях или в какой-нибудь Сызрани, да и шут с ними. Но ведь мы – высокодуховное и гуманистическое государство.

Как и следовало ожидать, благодарность помилованных последовала незамедлительно. Они с ходу начали свою разрушительную деятельность, используя определённую оттепель, которая наступила после ухода Михаила Николаевича. Конечно, власти спохватились и начали запрещать разрушителям печатать в прессе весьма провокационные статьи и выступать с лекциями, но было уже поздно. Недобитые нигилисты и социалисты сразу повылезали из своих нор. Будто грибы после дождя, в стране расплодились разного рода кружки и тайные общества.

Вернуть ситуацию в здоровое русло помогла горячность революционеров. К этому их подтолкнули трагические события, произошедшие в Париже. Наш не особо адекватный император зачем-то поехал во Францию, хотя его долго отговаривали. Никакого смысла в переговорах с Наполеоном не было. Вот только нашему самодержцу захотелось посетить Всемирную выставку, а может – погулять спокойно с одной молодой княгиней по Парижу.

В результате – выстрел Березовского, всё равно не поколебавший желание Александра довести программу международного визита до конца. Зато в России это вызвало весьма неоднозначную реакцию. Если высший свет и патриотические круги были в ярости, требуя наказать виновных, то часть общества придерживалась иного мнения. Узнав про неудачное покушение на царя в Париже, доморощенные революционеры решили довести дело до конца. То, что среди заговорщиков был человек жандармерии, они даже представить не могли. В итоге шайку накрыли прямо при подготовке к нападению.

Но один попаданец решил, что этого мало, и сделал ход конём. Фредди в условиях максимальной конспирации завербовал двух студентов с горящим взором. Они бы и так совершили какую-нибудь глупость, поэтому подобный расходный материал совершенно не жалко. Если кратко, то им внушили, что главным проводником антинародных идей и покровительницей кровопийц является княгиня Долгорукова. Мол, любовница императора за немалую мзду проталкивает проекты банкиров и промышленников, которые сосут кровь у несчастного народа русского. Рисковал я неслабо, но даже не из-за опасности выявления моего участия в интриге. Главное – не дай бог, об этом узнает Агнешка, мне тогда точно не жить. Она мне этого не простит, а терять супругу я не собираюсь. Ведь покушение произошло как раз у её магазина, куда приехала любовница царя.

Но всё прошло замечательно! Глупого и самоуверенного нападавшего сразу пристрелила охрана моей жены. Второго участника парни сразу вычислили, задержали и сдали изрядно припозднившимся жандармам. Александр же впал в самое настоящее безумие, перепугавшись за свою ненаглядную Катеньку. Император захотел крови и дал команду «фас». Ребята из Третьего отделения только этого и ждали. По стране прокатилась череда арестов и разоблачений. Под каток трибунала попали и достаточно умеренные либералы с прочим социалистическим дерьмом, но их не жалко. Общество сначала испугалось, но быстро осознало, что генеральная линия вновь изменилась. При этом сам факт нападения на молодую и далёкую от политики княгиню настроил большую часть публики против революционеров.