– Странный у вас акцент, мистер Ладен, – опять закапризничал директор. – Да и фамилия совершенно неанглийская. Вы, случайно, не ирландец?

– Я американец в третьем поколении! – отвечаю пафосно, распрямив грудь и смахнув чёлку парика со лба. – Мои предки – ирландцы, но они юнионисты из Белфаста и добрые протестанты. Для тех краёв вполне нормальная фамилия, но, может, по прибытии в Америку чиновники немного ошиблись в написании. А полностью моё имя звучит как Бенджамин Маквей Майнхоф Ладен. Моя мама Ульрика зовёт меня просто – Бен. Американцы предпочитают упрощать имена, так как у нас нет ваших сословных ограничений. Мой акцент вроде особо не выделяется. В Лондоне я слышал разговоры некоторых людей и с трудом догадался, что это английский. В любом случае всё это не мешает мне быть дипломированным инженером! Может, мы закончим с моей родословной и перейдём к делу? Как говорят в Америке: время – деньги.

Томпсон ещё раз окинул меня подозрительным взглядом, задержавшись на нестандартной шляпе, которую я вертел в руках. Кстати, очень хорошая задумка, когда люди начинают обращать внимание на второстепенные вещи типа одежды, роскошных усов или парика. Думаю, через пару дней Норманн не сможет толком описать лицо наглого американца, но запомнит его стетсоновскую шляпу и огненно-рыжие волосы.

– Хорошо, что от меня нужно? – наконец произнёс собеседник.

Я, внутренне возликовав, с трудом удержал маску делового человека. На самом деле переговоры дались мне чудовищным напряжением нервов и сил. Ведь всё висело на волоске и могло провалиться в любой момент. Вторую попытку мне уже не предоставили бы. Поэтому я долго выбирал между мирным и силовым проникновением в здание. А сейчас можно спокойно осмотреться и сделать всё как надо.

– Пока Холл пустует, я быстро проведу необходимые изыскания. Далее работы будут приостановлены на время проведения собрания. Мы только привезём своё оборудование, но сделаем это вечером, дабы никого не побеспокоить. И примите, пожалуйста, маленький подарок! – Сую удивлённому директору коробку с сигарами. – Вижу, что вы тоже курильщик. Надеюсь, вам понравится кубинский табак. У нас он считается лучшим. А из-за войны достать его всё сложнее.

В результате мы с Томпсоном расстались если не друзьями, то хорошими приятелями. Он обещал предупредить сторожа, чтобы мы могли заезжать на территорию Холла в любое время. Ну просто золото, а не человек!

– Зачем всё это? Не по-божески вы хотите поступить, пан Юзеф. Ведь пострадают десятки, если не сотни невинных людей, – вдруг огорошил меня вопросом Янка.

Мы как раз пообедали и решили прогуляться перед окончательным этапом акции. Часть нитроглицерина уже была в здании. Осталось завезти вторую партию и начать работу со взрывателями. Дополнительно мы завезли ещё одно вещество, чтобы было совсем надёжно. Вот полешук и задумался о последствиях, когда прикинул силу взрыва. Вообще он прагматик и излишним человеколюбием не страдает. Но и не маньяк, которому доставляет удовольствие процесс лишения человека жизни. Это даже радует, так как я предпочитаю иметь дело с адекватными людьми.

Тут ещё мы с немцем занялись его кругозором. Грамоте наш товарищ был обучен и обладал острым умом, хотя знаний Янке не хватало. Я читаю достаточно много работ современных мыслителей, вот и Янка волей-неволей погружался в тему. По крайней мере, вопросы полешук задавал грамотные и пытался разобраться в материале.

– Среди людей, которые через два дня соберутся в Сент-Мартинс-холле, нет простых рабочих, вкалывающих по двенадцать часов в сутки на заводах, верфях или шахтах. От имени трудового народа будут говорить теоретики, идеалисты и философы, представляющие дворянство или высший слой мещан. У рабочего человека или крестьянина нет времени заседать на собраниях. И тем более ему неоткуда взять такие огромные деньги, чтобы арендовать здание в центре Лондона.