Я выдавливаю на щетку зубную пасту и начинаю тщательно чистить зубы. Времени до выхода у нас остается немного. Как бы я ни хотела остаться дома, бессовестно проспав лекции, Сэм этого не допустит. Он слишком любит чертову жизнь и считает своим долгом влюбить в нее и меня.

Вот только уже третий год подряд у него это не получается.

На той судьбоносной вечеринке Белый Кролик подошел именно ко мне, скучающей за баром пессимистке. Он воскликнул: «Что здесь за воду льют? Сделай мне нормальный виски!», а затем перевалился через стойку и чмокнул меня в щечку. Его поступок ужасно смутил меня, и я послала его куда подальше, в ответ на что получила средний палец.

С того вечера он только и делает, что вторгается в мое личное пространство.

Прекрасно понимая, что я ненавижу, когда кто-то хозяйничают в моем доме, будит меня по утрам или высказывается по поводу моего внешнего вида, Сэм намеренно делает все вышеперечисленное, борясь, как он выражается, с моей депрессией.

– Вот посмотри. – Он показывает мне экран телефона, но я упрямо отворачиваюсь, не собираясь разводить дискуссию по поводу внешности новичка.

У нас все равно абсолютно разные вкусы.

– Поверь, этот точно тебе понравится. Он, похоже, спортсмен.

Я выплевываю пасту и, прополоскав рот, выхожу из ванны, игнорируя надоедливого друга. Сэм наконец закрывает тему новичка и, ответив на звонок, принимается обсуждать с кем-то прошедший футбольный матч. Во время разговора он скептически осматривает мою одежду и жестом показывает на синяки у меня под глазами.

Отлично.

Прохожусь консилером под глазами и, зашлифовав остатки следов бессонной ночи, выхожу из дома, дожидаясь, пока Сэм тоже соизволит выйти.

Три года назад я пообещал себе, что больше не вернусь в Америку. Буду колесить по Европе и Азии, испробую все деликатесы мира, пройдусь по популярным проспектам, бульварам и набережным. Побываю на ярмарках и маскарадах, увижу салюты и парады. Найду себе новых друзей, с которыми буду отмечать Хеллоуин и встречать Рождество. Я создам новую жизнь, полную путешествий и открытий, и в ней не останется места для меланхолии по прошлому.

Я прожил так три года. От города к городу, от страны к стране, от континента к континенту. У меня случались и радостные, и тяжелые дни. В каких-то странах я пировал в пятизвездочных отелях, а в каких-то подрабатывал грузчиком и пел в переходах. Я вкусил и богатую, и бедную жизнь, прочувствовал на себе менталитеты разных стран. Был чужим и своим, был инопланетянином и дикарем. Я познал весь контраст этого мира.

В одиночку. Вопреки всему, что скрывалось в прошлом.

«В Америке тебе станет лучше!»

Я слышал эту фразу тысячу раз и всегда менял тему разговора, ведь испытывал дискомфорт и неприязнь.

И вот спустя три года я снова здесь, я вернулся в город, где каждая улица хранит особую историю из моего прошлого.

Вот только я уже совсем другой.

Мой путь «домой» пролегал через город Лафайет. Привыкший к городским праздникам, я не смог пропустить музыкальный фестиваль. Но даже шумная вечеринка не отвлекла меня от мыслей о Лейк-Чарльзе и о том, что я согласился не просто погостить, а продолжить обучение в стенах университета Макниз. Зачем?

В Лейк-Чарльзе ее не будет. Она учится в Вашингтоне, как и грезили ее родители. А мне остается лишь копаться в воспоминаниях в одиночку.

Я застегиваю куртку и сворачиваю в сквер. Как же непривычно прогуливаться налегке, без гитары и спортивной сумки. Все вещи я оставил в приемной своих апартаментов. Девушка на рецепшен не испытала особой радости, увидев мои пожитки, но все равно согласилась присмотреть за ними.