– Спасибо, всё отлично, – отозвалась я.

– У меня к тебе дело на тысячу долларов, – буркнул Илья. – Ты сейчас как, очень занята?

– Да не особенно, – с сомнением в голосе откликнулась я, стараясь не замечать недописанного запроса.

– Тогда подъезжай в управление, ты мне позарез нужна. У меня в кабинете сидит одна неугомонная дамочка глубоко пенсионного возраста и требует положенного ей по закону адвоката, ибо собирается подавать на меня в суд.

– И какова причина этого? – заинтересовалась я.

– Вполне себе банальная, – промямлил Лисицын. – Я отказываю в возбуждении дела о пропаже её сестры одна тысяча девятьсот двадцать пятого года рождения.

– А почему ты отказываешь? – удивилась я. – Старушка действительно пропала?

– Пропасть-то она пропала, но не прошло ещё положенных по закону трёх суток с момента обнаружения отсутствия гражданки Мироевской Надежды Сергеевны по месту её регистрации, – раздражённо обронил Илья.

– Отправь сестру пропавшей в отделение полиции того района, где та проживала, – подсказала я.

– Так неугомонная дамочка оттуда ко мне и притопала, – сокрушённо вздохнул Хитрый Лис. – Из отделения её развернули, и бабка явилась в вышестоящую инстанцию. Теперь вот требует адвоката, хочет меня засудить. А у меня куча работы, совершенно нет времени заниматься тяжбами с ветеранами двух войн.

– Тогда просто заведи дело. Жалко тебе, что ли? – фыркнула я.

– Ага, ещё один висяк на себя брать? – взорвался следователь. – У меня и так девяносто три дела в производстве. А Мироевская эта, скорее всего, вообще не найдётся. Померла где-нибудь в переходе, а люди мимо проходят, думая, что бомжиха пьяная спит. Знаешь, сколько старушек по статистике за год пропадает неизвестно куда?

– Не знаю, – честно призналась я.

– Лучше тебе и не знать, – тяжело вздохнул собеседник. – Так что приезжай, Агата, поскорее, пока бабка себе какого-нибудь фанатичного правозащитника не спроворила.

– Отлично, сейчас буду, – проговорила я, поднимаясь с рабочего места.

И тут мой рассеянный взгляд скользнул по умоляющему лицу Маши Ветровой. Первая красавица нашей конторы держала в руках файл с наконец-то распечатанными бумагами и не сводила с меня льстивых глаз.

– Агатик, насколько я поняла, ты в управление едешь?

Голос ее был сахарно ласковым, и мне сделалось не по себе. Обычно-то Мария держится со мной холодно, даже заносчиво, а тут вдруг такая метаморфоза. К чему бы это?

– Да, к Лисицыну, – подтвердила я, сбитая с толку чересчур приветливым обращением, за которым, как я полагала, должна последовать некая просьба. Так оно и вышло.

– Прихвати документы для следователя Егорова, он в соседней комнате с Лисицыным сидит, – пропела Маша, вручая мне файл.

– Нет проблем, – покладисто откликнулась я.

И тут в наш разговор вмешалась Кира Ивановна.

– Ну уж нет! – резко сказала она, и её бас прогремел на весь офис, как трубный глас над Иерихоном. – Мария, отдай документы водителю, пусть тот отвезёт.

– Так ведь потеряет, – страдальчески сморщилась Ветрова. – А я полдня бумаги распечатывала.

– Не потеряет, – хмыкнула секретарша. – Он же водитель, лицо ответственное.

– Правильно, ответственное, – подхватил Борис, тоже недолюбливавший Банкина с момента, когда Эд Георгиевич назвал парня «сынком».

– Как вы не понимаете? – чуть не плакала Мария. – Я не могу доверить Полу важные бумаги!

– Не беспокойся, Машенька, за Банкиным Агата присмотрит, – веско сказала Кира Ивановна и выразительно посмотрела на меня.

В принципе я не возражала. Нужно присмотреть – значит присмотрю.

Получив задание, Пол, потягиваясь, вышел за мной следом на улицу и, зевая, проговорил: